— Если мы окажемся, застигнуты штормом, то и они будут, — сказал Кэннон. — Я думаю, что мы должны вернуться в лагерь, укрыться в палатках и переждать его. Мы можем добраться до них вместе с этими клоунами, когда захотим. К тому же, я не в настроении встречаться с этой женщиной прямо сейчас, и я хочу видеть её, когда пожелаю сам. Я голоден и устал, и я не люблю сырость, а все вокруг собирается промокнуть. Я не в настроении, когда голодный и мокрый.

— Ты говоришь так, словно идешь на свидание, — сказал Уилсон.

— У тебя ведь должны быть хоть какие-то романтические понятия, — сказал Кэннон.

Слушая их разговор, Хант почувствовал, как огонь прошел сквозь него. Они обсуждали Джин, словно она была куском мяса, что они собирались купить. Сволочи!

Уилсон задумался, а затем сказал Кэннону: — Хорошо, но какой путь ведет обратно?

Кэннон повернулся и принялся изучать джунгли. Было так темно, что он не мог видеть даже собственной руки перед своим лицом. Он достал фонарик и переместил его луч вокруг. Это не помогло. Деревья. Ни следа.

— Я знал, что мы шли неправильно, — сказал Кэннон.

— Ты ничего не знал, — сказал Уилсон.

— Нет, знал. Я знал, что мы шли не так.

— Заткнись, — сказал Уилсон. — Заткнись и дай мне подумать.

Дождь начал хлестать сквозь деревья. Разряд молнии расколол небо и сделал все ярким, попал в верхнюю часть большого дерева и разбил его на куски. В тот же миг, подстегиваемый гневом на то, что они говорили о Джин, Хант схватил Смолла и толкнул его в сторону джунглей, крикнув: — Беги!

Хант сорвался с места жестко и быстро, но Хант, помчавшийся вслед за ним, упал, поднялся на ноги и продолжил двигаться. Уилсон, поводя светом вокруг, увидел обоих мужчин, когда те бежали, но когда он опустил свет, чтобы прицелиться из своей винтовки, то потерял их из виду и выстрелил вслепую. Выстрел, кажется, разорвал воротник рубашки Смолла, но беглец был в этом не уверен. Он только знал, что пуля прошла очень близко. Она прогудела у его головы, как шершень мимо улья.

Смолл споткнулся и покатился, кувыркаясь, вниз по склону. Он хотел позвать Ханта, но знал, что это самоубийство. У него оставалось хоть какое-то преимущество здесь в темноте.

Воздух был разорван еще двумя выстрелами, бешено сверкнувшими, затем по теням и деревьям побежал фонарик, а Смолл вжался сильнее в землю и замер неподвижно.

Вдали он смог услышать сокрушительный шум, и он знал, что это был Хант. Он слышал, как тот кряхтел и ругался, когда ветви ударяли его, ставили подножки и тыкали. Если Уилсон и Кэннон был умны, они могли бы последовать за ним по тропе, оглашаемой его сквернословиями.

Пока Смолл лежал ничком, вдыхая запах гниющих листьев в свои ноздри, он почувствовал какое-то движение через заднюю часть ноги. Инстинктивно, парень осознал, что это была очень большая змея. Питон, скорее всего. Вероятно, он еще не заполз в убежище, которое должен был иметь, или же был на охоте. Возможно, его живот был полон мышей или обезьян, и поэтому рептилия двигалась медленно.

А может быть, змея была так голодна, что отправилась за едой прямо в дождь. Может быть, глупый исследователь был самой подходящим продуктом для мистера Питона. Этаким идеальным завтраком по требованию.

Смолл укусил себя за руку, чтобы не закричать. Он подумал, что если отдернет ногу и быстро откатится в сторону от направления движения змеи, то мог бы быть в состоянии пробраться вниз по склону и найти новое место, чтобы спрятаться. Он не хотел делать этого, не с Уилсоном и Кэнноном рядом, но в ожидании, пока вес этой тяжелой змеи проползет по его ногам. Все это было для него слишком много, чтобы вынести.

Когда он уже собирался удрать, луч фонарика заплясал прямо над ним.