Хенсон встал и посмотрел на свою работу. Мухи и муравьи еще доберутся до Смолла, но таким образом, сейчас он выглядел так, будто просто отдыхает на дереве. Это было отчасти глупо, но Хенсон почувствовал себя при этом как-то лучше. Это было, конечно же, лучше, чем оставлять тело Смолла на земле и раздетым. Ведь в этом просто не было никакого достоинства. Вовсе никакого.

Хенсон вскрыл один из тюков, нашел тушенку, открыл её, и съел при помощи пальцев. Уилсон принюхался и заметил: — А я могу получить что-нибудь из этого?

— Я подумаю об этом, — сказал Хенсон.

Перед тем как наступил следующий день, а Хенсон одел Смолла в рубашку и брюки Уилсона и расположил его на дереве, другой уникальный сценарий развернулся в джунглях. Билли, ослабевший от ран, начал уставать. Он следовал за Кэнноном сначала по звуку, а затем инстинктивно. Но к полуночи чернокожий парень был совершенно измотан. Раны, недостаток пищи, все это давало свой отрицательный результат.

Билли присел на корточки с винтовкой и попытался услышать, как Кэннон бешено продирается через кусты и ветки, но Кэннон, наконец, стал мудрым и либо начал обходить густую растительность, или, же нашел место, чтобы пересидеть. Билли продумывал свой следующий план, когда что-то услышал, а потом понял, что услышал это слишком поздно.

Кэннон спрыгнул с ветки и навалился на негра сверху, размахнувшись ножом, но сила нападения была такова, что сбросила их обоих, и они покатились под дерево. Билли было больно, но и Кэннон сам получил часть удара, так что силач потерял равновесие и сцепление с землей, а Билли, упав на четвереньки и потеряв винтовку, метнулся в тень кустарника в то время, как Кэннон вскинул свою винтовку и выстрелил в Билли.

Выстрел опалил воздух над головой Билли, но Билли пригибался к земле оставался на четвереньках. Он нырнул в кусты, а Кэннон, с разгоряченной кровью, принялся его преследовать.

Лежа внизу, Билли увидел сквозь листву, как ноги Кэннона протопали мимо него. Билли был зол на себя. Он позволил своим ранам отвлечь себя, и вместо того, чтобы быть преследователем, стал жертвой. Он попал в эту ловушку, как идиот. Он понял теперь, что Кэннон шумел нарочно, заводя его в засаду, и к тому времени, когда Билли понял план игры большого человека, было уже слишком поздно.

«Нет», — подумал Билли, — «Я слишком щедр с самим собой. Я не знал планов его игры, или то, что у него они были до тех пор, пока он не исполнил их. Я идиот. Он не только перехитрил меня, теперь у него и винтовка и нож».

Чувствуя себя слабым и глупым, и потирая шишку размером с куриное яйцо на своей голове, Билли сидел неподвижно и ждал. Ночь ползла дальше, и через некоторое время он услышал, как Кэннон с треском пробирается обратно. — Выходи, ты мелкий сопляк. Выходи и получи свою пилюлю. Ты получишь её в любом случае, так что просто выходи и получи её. У меня лекарство как раз от того, что беспокоит тебя, мальчик. Выходи.

Осторожно, Билли отполз от звука голоса Кэннона, и после того, как, опираясь на руки и колени, он поднялся в положение стоя и бесшумно двинулся сквозь кустарник. Он подумывал вернуться назад, чтобы найти Хенсона, но идея о возвращении без ружья и без Кэннона не взывала к его гордости.

Парень нашел дерево, с которого свисало несколько лиан, и вдруг ему пришла в голову мысль. Билли залез на дерево и нашел место, где он мог взгромоздиться на ветку, открутить лозу и распутать её. Это была тяжелая работа, что заставила его пальцы кровоточить, но ему это удалось, то парень проделал это, же самое с другой лианой, и еще одной, все три лозы он сплел вместе. И три лианы стали крепким лассо. Билли сделал петлю на одном конце, спустился вниз, и начал кричать.