Регина невольно вздрогнула. Нет, она не должна думать о Маркусе… только не сейчас, когда она уже продвинулась так далеко! Иначе она опять расплачется и голова разболится еще сильнее. Нет, если она и позволит дать волю отчаянию, то ночью, когда никто не сможет увидеть ее слез.

Впрочем, она и так почти не спит.

– Я бродил одиноко, как… как обли… обло… О Господи, да что же это такое?! А а а… облако! Я бродил одиноко, как облако.

– Именно, – просияла Кэтрин. – У тебя получилось! Регина растерянно заморгала:

– Это что же… выходит, я одолела целую строчку?! Из настоящей книги, не из букваря?!

– Не из букваря, – эхом повторила Кэтрин.

– И я сама прочитала! – Не в силах сдержать ликование, Регина сорвалась со стула и, пританцовывая, прошлась по комнате. – Целое предложение!

Смеющаяся Кэтрин присоединилась к ней, и они закружились по классной, как две школьницы. Веселье длилось недолго – оглянувшись, Регина вдруг увидела, что Сайсели тихо плачет.

Обе бросились к ней.

– Дорогая, в чем дело? Ты нездорова?

– Н нет… – захлебываясь слезами, прошептала Сайсели. – Значит, все эти годы… ты могла научиться. – Она уткнулась покрасневшим носом в платок. – Я должна… должна была помочь тебе преодолеть страх и боль! – Пальцы ее судорожно сжали руку Регины. – Прости… мне не нужно было слушать этого доктора! Может быть, тогда…

Ее горе было так неподдельно, что из глаз Регины тоже брызнули слезы.

– Не надо, дорогая. Не кори себя! – Она крепко обняла Сайсели. – Мы ведь обе поверили ему, так что я виновата не меньше тебя!

– Ты была ребенком! А мне следовало подумать о твоем будущем!

– Но ты ведь заботилась обо мне! Ты была для меня не только учительницей, но и подругой!

– Но я обязана была хотя бы попытаться! – Сайсели громко высморкалось и снова заплакала. – Просто… я боялась навредить, понимаешь? У меня ведь никогда не было своих детей, а ты была такая милая, хрупкая… я бы просто не пережила, если бы с тобой что то случилось. А тот доктор сказал…

– Ш ш ш, – пробормотала Регина, баюкая Сайсели. – Я знаю, что ты хотела как лучше.

Сайсели, отодвинувшись, смотрела на нее полными боли глазами.

– Это я виновата, что тебе пришлось выйти замуж за такое чудовище. Если бы не я…

– Ты тут ни при чем, – кстати, он вовсе не чудовище. – Регина погладила кузину по плечу. – Вообще то, дорогая, как только ты узнаешь его получше, ты убедишься, что мой муж очень славный. Просто немного упрямый.

– Как все они! – фыркнула Кэтрин, не упустившая ни слова из их разговора.

Регина с любопытством покосилась на невестку:

– И что, они всегда такие?

– Вообще то да. Просто к этому привыкаешь и уже знаешь, как с этим справиться, – улыбнулась Кэтрин. – И потом… кое какая польза от них все таки есть, не так ли?

Регина улыбнулась в ответ… Но улыбка вышла натянутой. Ей безумно не хватало в постели Маркуса. Но ей недоставало и другого – его ума, настойчивости, которая так раздражала ее раньше, даже его возмутительного поведения. Она никогда не знала, чего от него ждать. А теперь… балы, рауты, приемы без него казались ей пресными. Все эти дни она предпочитала оставаться дома, с Кэтрин или с Сайсели, а не вести бесконечные разговоры о модах и о погоде в окружении пустоголовых скучных щеголей.

Господи… она уже и рассуждать стала в точности как Маркус! Однако прошло четыре дня, и в голову Регины стали закрадываться неприятные мысли.