-  Мастер, всем мастерам мастер! - восхищенно прошептал ему в след мой проводник.

    -  Вот это подкова, так подкова, - сообщил кузнец, вернувшись спустя пару минут.

    Он сунул мне под нос подкову, явно не нашего с донцом размера, да еще и из пережженного железа.

    -  Можно посмотреть, - попросил я.

    -  Смотри, за показ денег не берем!

    Я осмотрел халтурное изделие замечательного мастера и, взяв за концы, без труда согнул винтом.

    -  Старую прибей, только хорошими гвоздями!

    -  Видать спьяну ковал, - без тени смущения объяснил кузнец. - Мои подковы всей Москве известны, может какая и не хороша, но зато сносу ей нет!

    -  Мою прибивай, - потребовал я, уже жалея, что попал к такому умельцу.

    -  Как хочешь, могу и твою. Только потом не жалуйся.

    Пахом наклонился, поднял из кучи старую подкову, долго ее рассматривал, потом презрительно сказал:

    -  Сразу видно не московская работа, дрянь, а не работа!

    Я промолчал.

    -  Ладно, приходите к обеду, все исполню в лучшем виде.

    -  Сейчас делай, - потребовал я, - хочу посмотреть, как ты работаешь.

    -  Сейчас никак нельзя, мне сперва опохмелиться нужно.

    -  Понятно, тогда прощай, поищу кого-нибудь другого, который уже опохмелился.

    -  Пахомушка, - засуетился Косой, - чего тебе сейчас пить с утра-то, сделай человеку работу и тогда отдыхай!

    Кузнец хотел возразить, но со стороны избы послышался кого-то бранящий визгливый женский голос, и он, видимо, по привычке, быстро втянул голову в плечи:

    -  Ладно уж, так и быть… Только за работу отвечать не буду. Если бы своей подковой ковал, тогда конечно, а чужой, да еще дрянной работы… Если что, не обессудь.

    Я кивнул, и он непривычно для себя быстро юркнул в кузницу.

    -  Пахом, он всем кузнецам кузнец! - запел старую песню доброхот. - Подкует так, что любо дорого!

    Я, увидев пережженную, испорченную подкову, был настроен менее оптимистично, и, когда кузнец вышел на свет божий с молотком, гвоздями и напильником, потребовал показать, чем он собирается работать.

    -  Гвозди у меня первейшие, такие по всей Москве не найдешь, - хвастливо объявил мастер, продолжая коситься в сторону избы, откуда, не замолкая, лились звуки высокого женского голоса.

    -  Покажи, - потребовал я.

    -  Чего показывать, Пахом такой человек, сказал, значит, так оно и есть! Специальные гвозди!

    -  Дай посмотреть, - настырно потребовал я, почти насильно вытаскивая из могучей черной руки гвозди.

    -  Ну, смотри, коли делать нечего.

    «Специальные» гвозди был в точности такие же, как и забракованная мной подкова. Я без труда согнул пару из них пальцами.

    -  Такими гвоздями подкову прибивать нельзя, у тебя есть хорошие?

    -  А эти чем тебе не нравятся? Да с такими гвоздями ты до самой Калуги доедешь!

    -  Хорошие гвозди, железные, - поддержал соседа Петр, - Пахом первый на Москве кузнец!

    -  Ладно, поищу кого похуже, но кто мне по нраву, - сказал я и попытался вытащить свою подкову из руки закопченного гиганта.

    Из этого ничего не получилось.