-  Жарко нынче, - сказал лукавый холоп, разглядывая меня с не меньшим интересом, чем я его.

    -  Середина лета! - в свою очередь поведал я ему не менее глубокую истину.

    Мы помолчали, нежно, улыбаясь друг другу. Симпатия, возникшая с первого же взгляда, быстро укреплялась. Моему собеседнику было лет примерно столько, сколько и мне, и интересы друг к другу у нас были хоть и разные, но обоюдные.

    -  Твоя лошадь? - спросил холоп просто для поддержания разговора.

    -  Хозяйская, - ответил я, чтобы не обнадеживать его своими несметными богатствами и не смущать социальным неравенством.

    -  А здесь, - перешел он к содержательной части разговора и кивнул на кабак, - медовуха хорошая. Любишь медовуху?

    -  Нет, я больше водку уважаю, - приветливо ответил я, держа за пазухой коварный замысел не светиться пред обитателями имения и упрочить наше знакомство в стороне от территории вдовы.

    -  Кто же ее не уважает! - грустно сказал он. - Только она и стоит дорого!

    -  Ну, если водка свежая, то я за ценой не постою, есть здесь в округе хорошая?

    -  Как не быть, - ответил он, прикидывая, что я имею в виду, просто спросить дорогу или взять его в провожатые. - Есть такая, что слаще меда!

    -  Далеко? - поинтересовался я.

    -  Отсюда не видно, - ответил он, явно не желая даром отдавать ценную информацию. - Ты сам не найдешь, если хочешь, могу показать дорогу, только…

    Я понял недоговоренность и предложил:

    -  Может, составишь компанию?

    -  Я бы с радостью, только, - он красноречиво похлопал себя по карманам, - у меня и на медовуху-то нет, не то, что на водку.

    -  Ладно, я угощаю, потом как-нибудь сочтемся.

    Симпатяга вытаращил на меня глаза, словно увидел привидение, потом просиял:

    -  Я с утра чувствовал, что нынче со мной что-то случится. Сон такой видел, что снилось, не помню, но что-то очень хорошее.

    -  Тогда чего мы ждем, пока водка прокиснет? - спросил я. - Садись за спиной, показывай дорогу, у меня самого с утра во рту капли не было.

    Я сел в седло, новый знакомый ловко вскарабкался на круп донца и торопливо огрел его пятками:

    -  Давай родимый, не понимаешь, душа горит!

    Донец недовольно махнул головой, возмутившись таким фамильярным обращением со своими боками, и неспешно двинулся к вожделенной цели.

    Русское застолье не хуже всяких прочих, имеет свои особенности, скрытые мотивы и законы. Начало его, в отличие, скажем, от грузинской болтливости, состоит в лихорадочной поспешности и немногословности. Оно лапидарно, точно направлено на одну цель, потому праздному зрителю может показаться не очень красочными театральным. Зато содержит много внутреннего напряжения и скрытой динамики. Словно сжимаемая пружина, застолье копит энергию, позже готовую каждую секунду распрямиться и превратиться во что-нибудь необыкновенно прекрасное или ужасно безобразное. Вот тогда и только тогда, станет до конца понятно, что таилось на дне первых двух-трех поспешно выпитых без закуси стаканов: добрые намеренья, злой умысел, мелкое жлобство или истинное величие души.

    «Что у трезвого на уме, у пьяного на языке», - учит народная пословица. А на уме у нас всегда столько всякого, что никакой язык, даже пьяный, не может передать сложную гамму внутренних переживаний, обид, высоких порывов и низменных устремлений.