— Хочу, чтобы все узнали правду.

— Правду? — Перри сгребла газету и заглянула в глаза мучителю. — Или твою версию событий?

Монкриф медленно поднял глаза.

Она отпустила газету. Герцог встряхнул бумагу, аккуратно распрямляя страницы.

— Ты вернешься в мой дом и продолжишь выполнять обязанности трэли, как согласилась десять лет назад. Будешь соблюдать контракт, и я прослежу, чтобы ты жила в добром здравии до конца своих дней, как обещал по договору. Станешь ходить по балам вместе со мной, пусть все знают: ты очень даже жива. Что до всех, кто смел обвинять меня в твоем убийстве — я буду втирать правду в их лица, пока они не ослепнут.

Перри сглотнула.

— Думаешь, я поверю, будто ты не причинишь мне вреда?

— Вообще-то мне плевать, во что ты веришь.

— А Хаг?

— Он неважен.

— Я знаю, что он жив, Монкриф, — вспылила Перри. — Смерть тех двух девушек на его совести, не так ли? Девушек, на которых ты его навел. Он увидел их с тобой, да? Увидел, захотел к себе в коллекцию, как захотел меня. Думаешь, я смогу смотреть ему в глаза без желания перерезать ублюдку глотку?

— В прошлый раз у тебя не очень-то получилось.

Это стало последней каплей.

— Как ты можешь закрывать глаза на его поступки? Все те девушки… Сколько их было? Сколько крови на твоих руках?

Герцог прищурился и перевернул страницу.

— Придется потерпеть его еще немного. Он способ достижения цели. А потом добрый доктор исчерпает свой потенциал.

— А до того? Как быть с девушками, которых он убьет?

— Никого он больше не тронет, — твердо заверил герцог. — Я теперь в Лондоне и держу Хага на поводке. И удавлю его, если придется.

— Ой, и конечно же, эта мысль его остановит, — рявкнула Перри. — Ты ведь уже приказывал ему меня не трогать, да?

Глаза герцога казались сонными. Но опасными.

— Хаг узнал, чем мне пришлось заплатить за тот несчастный случай. — Он посмотрел на Перри. — Я виню в своем изгнании вас обоих. Останься ты со мной, Октавия, увидела бы, как я разобрался с проблемой…

Невзирая на отвращение к монстру, Перри едва не поежилась.

— А те девушки, которых он убил здесь? Что бы ты ни замышлял, вряд ли тебе нужно лишнее внимание. Сколько он уже в Лондоне? Какого черта ты спустил его с хваленого поводка?

Судя по выражению лица герцога, она попала прямо в цель.

— К сожалению, его нынешние исследования требуют большого количества крови. За последний год я достаточно вложил в слив-заводы, чтобы не воспользоваться случаем. Никто там не ведет точного учета, поэтому я обеспечил ему доступ на фабрики.

— И…

— Довольно, — вскинул руку герцог.

Перри раздула ноздри.

— Нет. — Было крайне сложно выдавить из себя это слово, но второй раз получилось уже легче. — Нет. Я к тебе не вернусь.

— Неужели? — вкрадчиво переспросил герцог. — Не заставляй меня его убивать, Октавия.

Мороз продрал по коже, кровь застыла в венах.

— Кого?

— Твоего любовника.

Фраза повисла в воздухе. Перри не сводила глаз с Монкрифа, а тот лениво просматривал статью. Словно бывшая трэль для него — ничто, словно Гаррет для него — ничто. В горле встал ком.

— Гаррет мне не любовник.

Газета опустилась.

— А я разве произнес имя?

Перри поняла, что лишь подтвердила его догадку. Монкриф был не только умен, но и хитер.