— Он мой друг, — прошептала она.

— Но ты его любишь.

— Нет, я не…

— Тогда почему вернулась?

Перри будто утратила способность дышать.

— Что?

— С поезда. Ты ведь хотела уехать, так? Сбежать от меня. Но каким-то образом он убедил тебя вернуться.

Кровь отхлынула от лица Перри.

— У меня все под присмотром, Октавия, каждая дорога, путь и судно. Даже ты сама. Так что если снова соберешься бежать, умоляю, подумай дважды. — Тень мелькнула в глазах герцога, и Перри поняла: его спокойствие лишь маска, как и всегда.

«Я в ловушке». Она практически чувствовала, как вокруг нее сжимаются стены железной клетки. Как больно! Ведь на мгновение Перри всерьез поверила, будто у нее есть шанс. Гаррет подарил ей надежду, заставил думать, мол, в этой битве она не одна — а потом Монкриф отнял у Перри эту надежду.

— Я не убью его сразу. — Похоже, герцог принял ее молчание за сомнения. — Сначала я заберу у него все. Уничтожу шансы на должность Мастера Гильдии, лишу друзей, репутации, здоровья. Я сломлю его: ты знаешь, это в моих силах. Я имею точное представление, что может — и не может — пережить тело голубокровного. Я заставлю его жалеть, что он вообще тебя встретил, пока твое имя не превратится в проклятие, звенящее у него в ушах — или что там от них останется. И только тогда я его убью.

— Даже у тебя нет права убить человека, — прошептала Перри.

— Разве? А может, мне и не придется. — Он улыбнулся. — Надо лишь сообщить ему, что я с тобой сделаю — уже сделал. Я встретился с ним специально. Всегда важно знать, кто твой соперник. Он помешан на твоей защите, дорогая, поэтому у него не останется иного выбора, как бросить мне вызов.

Перри ясно видела, что случится дальше. У Монкрифа хватит власти сделать именно так, как он грозится. Чтобы спасти Гаррета, ей придется пожертвовать собой. Как герцог, без сомнения, и рассчитывал.

— Он в сто раз лучше тебя, — прошептала она, понимая, что фактически признает свое поражение.

— А к чему мне становиться лучше? — спросил мерзавец, складывая газету. — Я герцог Монкриф. Однако я не такое уж чудовище. Я даю тебе день на то, чтобы со всеми попрощаться и собрать вещи. Явишься ко мне завтра, в четыре часа пополудни. Избавься от этой гадкой униформы и оденься как подобает. Так уж сложилось, что я как раз даю бал в честь своего возвращения к цивилизованной жизни. Ты будешь моей особой гостьей.

То есть он ни на секунду не сомневался, что она придет. Планировал все это неделями, загонял Перри в такое положение, когда ей неминуемо придется с ним столкнуться. А этот день отсрочки — просто лишнее доказательство того, насколько он управляет ее жизнью.

— Ненавижу тебя.

— Это к делу не относится. Может, когда-то меня это и волновало, Октавия, но девять лет унижений снижают чувствительность мужской гордости. Я мог бы отомстить тебе соней способов, но предпочту оставить прошлое в прошлом и двинуться дальше. Мне нужно восстановить свое доброе имя, а у тебя по-прежнему есть контракт.

— А как мы объясним свету мое отсутствие? — горько спросила Перри. — Раз уж ты, как понимаю, все продумал?

— Ты упала и ударилась головой. Это вызвало временную потерю памяти и дезориентацию. Не понимая, что делаешь, ты сбежала из моего особняка, жила в городе и служила гувернанткой у какого-то банкира, пока я не нашел тебя и не вылечил.

— Я ужасно обращаюсь с детьми.

— Используй свое воображение, дорогая. Уверен, у тебя получится. Ты же смогла обдурить Ночных ястребов.