— Посмотрим.

Перри свернулась на диване. Она чувствовала себя восхитительно расслабленной.

— Это вино просто великолепно.

— Можешь передать герцогу свою благодарность, — сухо заметил Гаррет, допивая последние капли, и отставил бокал в сторону. Затем наклонился и сгреб монеты.

«Отличный вид», — подумала Перри, рассматривая его ягодицы. Кожа чудеснейшим образом подчеркивала все детали мужской анатомии. Внизу живота потеплело, в голове завертелись грешные мысли. Похоже, она перебрала с бладвейном. И теперь лежала возбужденная, расслабленная и глазела на то, что ей по добру не стоило рассматривать.

Перри медленно закрыла глаза, впитывая тепло камина. Гаррет тихо чертыхался, собирая монетки. Монотонная ругань убаюкивала. Перри чувствовала себя в абсолютной безопасности, знала, что он за ней присмотрит.

— Перри…

Кто-то навис над нею. Перри было собралась его остановить, но ее вдруг подняли сильные руки, а ноздри заполнил знакомый аромат одеколона Гаррета.

— Никак не запомнишь свою норму вина, Перри. Давай, я тебе помогу.

Вроде как следовало настоять, чтобы он ее отпустил, но Перри так устала, да и мир словно подернулся дымкой. И, если начистоту, ей очень нравилось находиться в объятиях Гаррета. Она ухватилась за воротник его рубашки, положила голову ему на плечо. Гаррет выпрямился, и Перри расслабилась, притянув его поближе.

Очнулась она в темноте, уже у себя на кровати. Гаррет обхватил горячей ладонью ее икру и возился с ботинком.

— Что ты делаешь? — зевнула Перри.

— Лежи уж, — тихо хмыкнул Гаррет, разул ее и встал на колени на кровати. — Как, черт побери, эта ерунда расстегивается?

Ее корсет. Несмотря на жалобы, Гаррет весьма уверенно справился с серебряными пуговками, а потом и со шнуровкой. Перри подняла руки, он снял с нее корсет, а тонкая хлопковая нижняя рубашка прилипла к груди. Перри попыталась ее расстегнуть, но пальцы не слушались…

Гаррет просто плюхнул ее обратно на спину и быстро расправился с пуговицами сам.

— Скажи, что у тебя что-то есть под этой рубашкой, — прошептал он.

— Сорочка.

— Хорошо. — Он стянул с нее ткань и застыл. — И это сорочка? Боже, да это просто кусок кружева!

— Пришлось снизу все обрезать, — пробормотала она. Прохладный воздух овевал кожу. Перри лениво провела пальцем по колену Гаррета.

Он тут же убрал ногу.

— В жизни бы не предположил такое. Ты и кружева.

— Я люблю кружево. Иногда. — Она по-прежнему оставалась женщиной со своими собственными желаниями и потребностями. И неважно, как отчаянно делала вид, будто их нет.

— Однако носишь только там, где другие не увидят, — пробормотал Гаррет, возясь с ее поясом. — Черт побери, и как мне теперь это забыть?

— Не стоило меня раздевать.

— В тот момент это казалось хорошей идеей.

Он потянул брюки с ее бедер, и она приподняла попку, чтобы помочь. Комната завертелась.

— Боже, — прошептала Перри. Его лицо вплыло в ее поле зрения, густые ресницы обрамляли темные глаза. — Гаррет, ты такой милашка!

— Вот теперь я точно знаю, что ты надралась. — Его голос звучал низко и жестко. — Прекрати крутиться! — Гаррет прижал ее к кровати, стягивая кожаные бриджи с икр. Перри захихикала от щекотки.

Даже в окружающей их темноте она сумела разглядеть его улыбку. Сердце сжалось в груди, и она потянулась к нему, прикоснувшись к его губам. Гаррет отшвырнул ее бриджи в сторону и посмотрел на нее.