— Никто не виноват, ни ты, ни Бирнс. В качестве утешения могу добавить, что он тоже вряд ли сегодня выспится — хотя бы из беспокойства, а вдруг ты придешь и задушишь его во сне. — Она старалась говорить ровно, внутри же ее просто трясло. — Не угостишь бладвейном? Честно признаться, я сейчас не прочь пропустить стаканчик.
Гаррет уставился на нее:
— Твоя практичность порой граничит с бесстрастностью. Ты это сознаешь?
Перри устроилась обратно на диван. Она не бесстрастна, совсем нет. Сегодняшний день ей еще аукнется, но сейчас она была в безопасности, чистая и сухая. Перри давным-давно научилась ценить такие мгновения и не вспоминать о других. Нельзя. Иначе она просто развалится на части.
— Мы спасли двух девушек. У нас появилась хорошая зацепка в деле Келлер-Фортескью. Я же так устала, что хочу… просто ни о чем не думать.
— А можно просто взять и не думать?
— Я училась этому долгие годы. И у прекрасного наставника, заметь.
Он печально посмотрел на нее:
— Это другое дело.
— Почему?
— Потому что… — Он беспомощно взмахнул руками. — Просто другое. — Встав на колени, Гаррет вытащил пробку из бутылки и налил вино в бокал. На Перри внезапно обрушилась жажда, и мир расцвел разнообразными оттенками темноты.
Камин затрещал, и Гаррет прочистил горло:
— Выпей. Подумай о чем-то повеселее. О мести, например.
Чокнувшись с Перри, Гаррет поднес бокал к губам, и его глаза резко почернели от голода. Ее пронзил ответный приступ желания, и она жадно выпила вино в попытке его смягчить. Вот только кровь тут не поможет.
— Месть? — переспросила Перри, опуская бокал.
— Помнишь, как сводила меня с ума после атаки Фэлкона? Не позволяла мне вставать с постели, взбивала мне подушки, поила вином с кровью и все в таком духе?
— Не представляю, как тебе удалось все это вынести!
Он подарил ей поистине дьявольскую усмешку.
— Я вытерпел твою удушающую заботу только потому, что знал: ты обо мне заботишься. Как и я о тебе сейчас.
Перри резко выпрямилась.
— Ты не удержишь меня в постели. — Особенно когда где-то разгуливает сумасшедший, который вполне может оказаться Хагом. Ей просто необходимо заниматься этим делом. Она должна знать, сбылись ее ночные кошмары или нет. — Не посмеешь.
— Расследование становится опасным.
— И в этом нет ничего необычного.
— Да, но…
— Гаррет! — рявкнула Перри. — Если ты снимешь меня с дела, я… Я заставлю тебя об этом пожалеть!
— Весь дрожу.
— И правильно, — прорычала она, выхватывая у него бутылку. — Я могу быть дьявольски изобретательна, если захочу. — Угрозы не подействуют. Она читала это в его глазах. Перри продолжила, уже мягче: — Ты как-то спросил, почему это дело так меня беспокоит. Оно личное, Гаррет. Я не могу просто сидеть и смотреть. Не могу.
Стоило ей заикнуться про личное, как Гаррет впился в нее взглядом.
— Почему?
Вот черт. Он же теперь ни за что не отстанет.
— Потому что я знаю, каково быть беспомощной.
— Перри. — Он потянулся к ней.
— Не надо. — Она отпихнула его руку и налила себе бокал, а потом вернула бутылку ему. — Не хочу об этом говорить. Я стала голубокровной не по своей воле. И тот человек, который со мной это сделал … Он хотел, чтобы я могла восстанавливаться после того, что он намеревался со мной сделать, после всех тех ран, что он собирался мне нанести. |