-  Во как, - серьезно сказал Томори. - Однако быстро идем.

    -  Остальные придут неизбежно, - сказал Ник. - Откуда - не суть важно.

    -  Какие остальные? - удивился Томори. Он уже успел забыть, о чем говорил. - Остальные - кто?

    -  Остальные боги, - грустно сказал Уртханг. - Понимаешь, никакой бог не в состоянии долго выдерживать одиночество, Тори. Никакой. И вообще… негоже богу быть одному.

    * * *

    Жрец храма Эдели в Гезрее, что на севере Хигона, ушедший рано утром с двумя незнакомцами, и к самому вечеру не вернулся. Верховный жрец храма начал было волноваться, а потом махнул рукой. Не маленький уже, небось, не потеряется. Но чтобы быть справедливым, приказал послушнику завтра заглянуть в городскую лечебницу, на кладбище и в тюрьму, а если там пропавший жрец не обнаружится - назначить ему малое покаяние на четвертый азирим.

    * * *

    Понтифекс Брега оглядел притихших куриалов и начал читать:

    -  Всем истинно верующим, кто усомнился в последние дни, как же именно следует вести себя перед лицом Заката, перед судом господа нашего Эртайса - благословение наше и наставление. Мы разъясняем и полагаем незыблемо, что Закат есть воля Господня, и противиться ему будет нечестивой ересью. Однако каждый праведный может и даже обязан всеми силами своими споспешествовать замыслу Господню, что зачтется ему превыше покаяния и молитв, наравне с благими деяниями. Оттого наставляем вас не впадать в грех гневливости и не предаваться пороку, но смиренно исполнить все, что назначено легендами и предначертаниями от Господа нашего. И благоволение Господне да пребудет с тем, кто исполнит начертанное. Милостью Эртайса понтифекс Брега разъяснил.

    Понтифекс свернул свиток и положил на стол.

    -  Благословляю вас, братья мои, - сказал он и направился к выходу.

    -  Погодите, Брега! - крикнул Блудиспех, примас Хигона. - В вашем разъяснении нет главного! Споспешествовать Закату, исполняя начертанное - это тихо сидеть в углу, крушить все вокруг, приближая Закат, или исполнить предвещание о Рассвете?

    Брега на секунду замедлил движение, полуобернувшись к курии.

    -  Мне казалось, там сказано все, - чистым голосом сказал он. - Ищите в сердце своем.

    И он вышел из зала.

    Он торопился. Его ждали кони и слуги.

    Понтифекс, непристойно семеня, слетел по витой лестнице и бросился к малому выходу. Хламида сильно мешала.

    За дверью горячился отобранный еще вчера вороной дамирларский жеребец. Его придерживали за крепкую узду двое. Понтифекс оглянулся, плюнул на приличия и полез в стремя, задирая хламиду до пояса и смущая окружающих голубенькими теплыми подштанниками.

    -  Вперед! - крикнул он, стукнув дамирларца по крупу святым жезлом. Вперед, сучьи дети, к Восточным воротам!

    Дверь малого выхода распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Блудиспех. Глаза у него были дикие.

    Понтифекс бросил в него символ пастырской власти и торопливо пустил вороного вскачь.

    * * *

    Коборник тащил рыцаря чуть ли не на спине. Младший рыцарь Тах уже не мог идти сам. Он был бледный и желтый одновременно, пусть даже такое сочетание и кажется на слух немыслимым. В лице его не оставалось ни кровинки, а кожа пожелтела и сухо обтянула скулы. На лбу непрерывно выступала липкая испарина. Рыцарь мог только стонать. И уже трижды просил Коборника остановиться. Ему все время хотелось блевать.