|
Один столик занимала семья из четырех человек, видимо, из потрепанного «москвичонка» с багажником на крыше. Скорее всего, они ехали к родственникам куда‑нибудь в Екатеринбург, но, увидев по дороге «Солнечный», решили накормить детей. За соседним столиком склонились в серьезном разговоре двое сосредоченных, хорошо одетых мужчин, без сомнения, хозяев вишневой «девятки». Перед ними был только горячий кофе. Есть они не собирались и остановились явно лишь ради заправки. Остальные шестеро принадлежали миру дальних автомобильных грузовых перевозок. Пятеро дальнобойщиков и одна мадам неопределенного возраста из тех, кого дальнобойщики называют «плечевыми» и возят с собой в качестве временных подружек в дороге.
Причем четверо водил и их подруга сгрудились тесной компанией за одним столиком, а пятый дальнобойщик сидел отдельно, в одиночестве. Этот лысеющий, небритый молодой человек смотрел отрешенно в заиндевевшее окно и словно чего‑то ждал. И ждал, судя по всему, каких‑то неприятностей. В кафе тихо, ненавязчиво играла музыка, сопровождавшаяся громкими голосами детей и взрывами смеха за столиком дальнобойщиков. За окнами время от времени проносились редкие машины, пассажиры которых не обращали никакого внимания на этот маленький мирок на обочине шоссе. В общем, все было мирно и вполне спокойно. Все было мирно примерно до трех часов дня. А где‑то около трех часов на шоссе показалась темно‑зеленая, почти оливковая «Нива», вызывающе новенькая, дня три как купленная, новая пятидверная модель – с дугами безопасности, галогенными фарами, широкой резиной и запаской на задней двери. Несколько громоздкая, но зато ставшая похожей на западные джипы. «Нива» притормозила у «Солнечного», чуть помедлила, зарулила на стоянку у кафе и остановилась рядом с вишневой «девяткой». Двигатель смолк, открылись двери, и из салона «Нивы» вылезли два человека. Один лет тридцати пяти, высокий и крепкий, в теплой длинной куртке на меху, другой помоложе – едва ли ему было тридцать, – примерно того же роста, что и первый, но худой и подвижный, в коротком фиолетовом пальто. Закрывая дверцу и засовывая руки в карманы своего яркого пальто, он закончил вопросом какую‑то фразу, которую начал, видимо, еще в машине: – И что это меняет? – Мы не на работе, Семен, – ответил тот, что был постарше, запирая машину, – успокойся. Я не собираюсь тут рыскать по сугробам, когда можно просто спросить дорогу. – Что‑то я не помню, чтобы у нас когда‑нибудь было просто, – весело ответил его спутник и тряхнул головой. – Ладно, пошли. Они не спеша двинулись к входу и уже через минуту были в кафе. Никто не обратил на них особого внимания, если не считать бармена, который бросил на новых посетителей оценивающий взгляд. А новые посетители тем временем подошли к стойке. За барменом в жарочном шкафу коптилось на вертеле несколько жирных кур. – Раз такое дело, – сказал веселый молодой человек, – я бы съел что‑нибудь горячее. Говоря это, он обернулся к своему собеседнику и тут увидел за его спиной, в дальнем углу кафе, бильярдный стол. – Слушай, Док, а не покатать ли нам шары? – Партия – двадцатник, – тут же вставил бармен. – А ты заходить не хотел, – усмехнулся Док. – Так откуда же я знал, что нам предложат партию в американку в этом забытом цивилизацией месте. Здесь, наверное, и книг‑то не читают… – Неожиданно он повернулся к девушке, сидевшей рядом с ним у стойки на высоком табурете и пару минут назад разговаривавшей с барменом: – Скажите, барышня, где у вас тут можно приобрести томик Шекспира? Девчонка глупо хихикнула. – Вот видишь, Дек… – и снова девчонке: – Но ведь это Двоегорск, не так ли? На этот раз девушка хихикнула кокетливо: – Да. |
