Керри налил себе еще один бокал. Его руки слегка дрожали.

- Вечерами она оставалась в доме одна, а отец был с вами. В Манхэттене, как вы изволили напомнить. До глубокой ночи. Иногда я стоял на лестничной площадке и видел, как он приходил, шел в гардеробную, полоскал рот, а потом проходил в ее спальню. Она всегда бодрствовала, всегда дожидалась его возвращения от вас. Из ваших манхэттенских апартаментов!

Керри побледнел от гнева.

- Он сидел у меня в кресле и пил виски. И полоскал рот, чтобы отбить запах алкоголя, а не моих духов. Рассказывал о ее болезни, о вас всех. Именно это я и давала ему тогда. Кресло, бокал виски и жилетку, в которую можно поплакать.

- Все это он мог получить и дома.

- Конечно, мог, но тогда вы с Грейс были слишком маленькими. А мать была такой хрупкой, что он не мог…

Внезапно глаза Керри вспыхнули.

- Не смейте говорить о моей матери! Тем более так небрежно!

- Керри, это смешно. Ты сам заговорил о ней. Сказал о том, что тебя тогда огорчало. Я просто хотела объяснить тебе, как все было на самом деле…

- Я не хочу выслушивать вашу версию случившегося. Если она правдива, то это еще хуже.

- Ты несправедлив к своему отцу и ко всем, остальным.

- Ну да, ваш роман был платоническим. Бросьте, Рейчел.

- Я говорю тебе правду. Во время последней болезни Кэтлин…

- Я просил вас не упоминать ее имя!

Неожиданно на глаза Рейчел навернулись слезы, и она отвернулась в тщетной попытке скрыть их.

Керри поставил бокал на стол.

- Извините.

Рейчел не доверяла своему голосу.

- Я серьезно. Извините. Мне не следовало изливать на вас свою обиду.

Она молча встала, показывая, что аудиенция окончена. Но Керри еще не все сказал.

- Сядьте, пожалуйста. Я же признал свою вину. Пожалуйста.

«Этот юноша умеет уговаривать, - бесстрастно подумала она. - Верит, что с помощью обаяния можно открыть любую дверь. И обычно оказывается прав».

- Я пришел не для того, чтобы вести долгие и скучные разговоры. Я хотел…

- Чего ты хотел?

- Наверное, хотел узнать, что происходит. Неужели все так скверно? Я ничего не понимаю. Отец услал меня на другой конец страны, отгородился стеной и скрывает свои планы. Одни говорят одно, другие - другое… Здесь настоящая фабрика слухов, верно? - Он дружелюбно улыбался; дуэль закончилась.

- И что же они говорят?

- Ну, кое-кто рассказывает, что против отца тут ведется настоящая кампания. Акты вандализма, лозунги, таинственные происшествия. Другие говорят, что здесь никому не оказывали такого теплого приема со времен Ильи-пророка. Одни говорят, что отель откроется вовремя, другие - что он не откроется никогда. Что отец собирается жениться на Мэриан Джонсон, и она уже меняет прическу и покупает новые наряды. Что он собирается жениться на вас, но вы меняете не гардероб, а веру… Что ему пришло из Штатов множество заказов на номера и что он не получил ни одного… Теперь вы понимаете, почему я пришел? Я надеялся, что вы поможете мне разобраться, как обстоят дела на самом деле.

Она смотрела на Керри и понимала, что он дошел до этого своим умом; ни один человек в Маунтферне не стал бы говорить о таких вещах с сыном Патрика О'Нила. Но картина у него получилась правильная.

Керри похлопал по сиденью стула, стоявшего рядом с ним.

- Пожалуйста, Рейчел, сядьте и поговорите со мной. Я больше не буду злиться. Честное слово.

Она села, хотя понимала, что этого делать не следует.

- Так-то лучше. И выпейте глоток. Право, Рейчел, если вы хотите стать настоящей ирландкой, вам придется научиться пить.

Сидеть с ним было куда веселее, чем в одиночестве.

Он признался, что был не прав. Вполне естественно, что мальчик любил свою мать и хотел запомнить ее такой, какой она жила в болезненных воспоминаниях подростка.