|
вдруг сказал, больше от хорошего настроения, чем в надежде на успех: "А теперь уходите-ка вы оба, мне пока ничего не нужно, и я хочу поговорить с фройляйн Фридой наедине". И, увидев по их лицам, что они особенно сопротивляться не станут, добавил им в утешение: "А потом мы все втроем отправимся к старосте, подождите меня внизу". К его удивлению, они послушались, только, уходя, сказали: "Мы могли бы и здесь подождать", на что К. ответил: "Знаю, но не хочу". К. не понравилось, но в каком-то смысле и обрадовало то, что Фрида, сразу после ухода помощников севшая к нему на колени, сказала: "Милый, а почему ты так настроен против помощников? У нас не должно быть от них секретов, они люди верные". "Ах, верные! -- сказал К. -- Да они же все время за мной подглядывают, это бессмысленно и гнусно". "Кажется, я тебя понимаю", -- сказала она и крепче обхватила его шею, хотела что-то сказать, но не смогла, и, так как стул стоял у самой кровати, они оба, покачнувшись, перекатились туда. Они лежали вместе, но уже не в той одержимости, что прошлой ночью. Чего-то искала она, и чего-то искал он, бешено, с искаженными лицами, вжимая головы в грудь друг друга, но их объятия, их вскидывающиеся тела не приносили им забвения, еще больше напоминая, что их долг -- искать; и как собаки неистово роются в земле, так зарывались они в тела друг друга и беспомощно, разочарованно, чтобы извлечь хоть последний остаток радости, пробегали языками друг другу по лицу. Только усталость заставила их благодарно затихнуть. И тогда снова вошли служанки. "Гляди, как они тут разлеглись!" -- сказала одна и прикрыла их из жалости платком. Когда К. немного погодя высвободился из-под платка и оглянулся, его ничуть не удивило, что в своем углу уже сидели его помощники и, указывая пальцами на К., одергивая друг друга, салютовали ему; кроме того, у самой кровати сидела хозяйка и вязала чулок; эта мелкая работа никак не шла к ее необъятной фигуре, почти затемняющей свет в комнате. "Я уже долго жду", -- сказала она, подняв широкое, изрезанное многими старческими морщинами, но все же при всей массивности еще свежее и, вероятно, в прошлом красивое лицо. В ее словах звучал упрек, совершенно неуместный по той причине, что К. ее сюда вовсе и не звал. Он ответил на ее слова коротким кивком и поднялся с кровати. Встала и Фрида и, отойдя от К., прислонилась к стулу хозяйки. "А нельзя ли, госпожа хозяйка, -- рассеянно сказал К., -- отложить наш разговор; подождите, пока я вернусь от старосты. Мне с ним надо обсудить важные дела". "Это дело еще важнее, поверьте мне, господин землемер, -- сказала хозяйка, -- там дело касается работы, а тут -- человека, Фриды, моей милой служаночки". "Ах так, -- сказал К. -- Ну, тогда конечно. Только не понимаю, отчего бы не предоставить это дело нам с нею". "Оттого, что я ее люблю, забочусь о ней", -- сказала хозяйка и притянула к себе голову Фриды: та, стоя, доставала только до плеча сидящей хозяйки. |
