|
Трот знала их всех, а ее не знал никто. Она встала за стулом лорда Максвелла, которого усадили на почетное место, по правую руку от Бойнтона. Заметив ее издалека, Кайл приветственно кивнул. В его глазах Трот увидела любопытство и настороженность – те чувства, которые терзали и ее. Почему то она обрадовалась, узнав, что и Кайл встревожен. Но чем Максвелл пробудил в ней любопытство? Он был отнюдь не самым рослым или богато одетым мужчиной из собравшихся и даже не самым красивым – Гэвин Эллиот привлекательностью превосходил его. И все таки Максвелл оставался наиболее заметным среди гостей, держался с таким достоинством, что затмевал даже Бойнтона, который, как тайпен Ост Индской компании, был влиятельнейшим иностранным торговцем в Кантоне. Во время продолжительного ужина, пока на стол подавали громадные куски мяса, дымящиеся пудинги и другую тяжелую английскую пищу, Трот с избытком хватило возможностей изучить затылок Максвелла. Странно, но ей понравилось разглядывать его густые, волнистые каштановые волосы, сильные широкие плечи. И она вновь и вновь вспоминала непривычный трепет, охвативший ее, пока она учила Максвелла держать кисть. Сейчас, когда ей было нечего делать, кроме как стоять за стулом Максвелла, ее разумом завладели удивительные, пугающие мысли. Ужин уже близился к концу, на столе появились портвейн и филиппинские сигары, когда разговор принял неприятный оборот. Он начался с обычных жалоб подвыпивших гостей на «восемь законов», ограничивающих деятельность торговцев из Европы. Трот почти не слушала их. Свидетельницей подобных жалоб ей случалось становиться и раньше. А потом Калеб Логан, шотландец, некогда бывший младшим партнером отца Трот, заявил: – Вам следовало бы оказать покровительство британской компании, а не какому то выскочке из Америки. – Несмотря на шутливый тон, его слова прозвучали оскорбительно. – Ост Индской компании нужны конкуренты, – дружелюбно отозвался Максвелл. – И потом, мне по душе принципы Эллиота. – Принципы? – Логан усмехнулся. – Все мы следуем одному и тому же принципу – «делай деньги, и как можно больше». Максвелл не ответил, зато вмешался еще один подгулявший англичанин, Колуэлл: – Вы подразумеваете под принципами то, что Эллиот не торгует опиумом? После раздумья Максвелл сказал: – Признаться, я предпочитаю не ввязываться в торговлю незаконным товаром. – Не у всех есть возможность торговать шкурками бобров и грязными корешками. – Да, американским компаниям повезло – у них есть меха и женьшень, но британские могли бы последовать их примеру и подыскать какой нибудь товар, пользующийся спросом в Китае, – высказался Максвелл. – В Англии многие протестуют против торговли опиумом, считая, что она позорит нас как страну. – А что скажут наши праведные соотечественники, если мы перестанем поставлять им чай? – сухо осведомился Логан. – Не будет опиума, не станет и чая. Мы уже предлагали другие европейские товары, но мандарины воротят носы даже от самых лучших. – Мы гордимся тем, что Наполеон называл англичан прирожденными торговцами, но это еще не значит, что китайцы обязаны торговать с нами, – в тон ему произнес Максвелл. – Здешнее правительство поступает правильно, пытаясь искоренить торговлю опиумом. – Торговля – источник жизни во всем мире, и китайские купцы в отличие от правительства понимают это. Желающие покупать опиум находятся всегда, благодаря им и существует торговля. Подобно большинству купцов в Китае, Логан рассматривал сбыт опиума с точки зрения дела, а не нравственности. |
