Фиглер засмеялся, вместе с ним засмеялись его грузчики. Джеку эта троица напомнила недавних обидчиков — борцов‑лесорубов из Твинстена.

Зять Барнаби перестал смеяться, его лицо сделалось серьезным.

— Все было бы хорошо, старичок, если бы ты не нарушил основной закон — не приводить сюда баб и всяких гостей вроде этого вот, в пиджаке. Или, может, ты думал, что тебе все сойдет с рук, раз я решил тебя вышвырнуть?

Барнаби ничего не говорил, глядя в пол.

— Ты кто? — спросил Фиглер, брезгливо дотрагиваясь до плеча Джека своим стеком.

— Я друг Роя, — ответил тот.

— Вот прямо сейчас, друг Роя, вставай и вали отсюда побыстрее. Ты понял?

— Лейтенант, не надо! — крикнул Барнаби, бросаясь к Джеку, однако было уже поздно.

Хрустнул сломанный стек, а затем в лицо Фиглера врезался кулак Джека. Бедняга отлетел к грузчикам, но Джек достал его еще несколько раз, после чего Фиглер рухнул, словно мешок с гвоздями. Его подручные пытались организовать оборону, но их было слишком мало, а Джек был слишком зол.

Если бы не Барнаби, он бы затоптал их всех троих, а так Рою все же удалось оттащить своего бывшего командира и усадить на стул.

— Джек, прекрати! — кричал он. — Он мой зять, Джек! Наконец глаза Зиберта прояснились, и Барнаби разжал руки.

— Теперь ты понял, почему я давал ему побить себя? — сказал он.

— Боялся, что убьешь… — усмехнулся Джек, на его побелевшее лицо стал возвращаться цвет.

— Вот именно. А он муж моей дочери. Подлец, конечно, но вроде ее любит.

Барнаби подошел к бесчувственному Фишеру и дотронулся до его носа, проверяя, не сломан ли.

Зять очнулся и, увидев Барнаби так близко, закричал:

— Простите, папа! Простите!

Грузчики все еще пребывали в беспамятстве. Они пытались сопротивляться, и им досталось больше, чем Фиглеру. Да и выглядели они значительно хуже.

— Я не понимаю, Джек, как за эти пять лет ты еще не сел за убийство? — искренне удивлялся Барнаби, осматривая лица грузчиков.

— Папа, только не убивайте! — продолжал скулить Фиглер, отползая к двери.

— Да успокойся ты, никто не будет тебя убивать.

— Правда?

— Правда.

— Спасибо, папа.

— Дочке моей скажи спасибо.

— У меня было много работы, — сказал Джек. — Я был всем нужен и неплохо зарабатывал… — Он посмотрел на Фиглера и добавил: — Пусть Рон еще немного поживет у тебя. Потом он уйдет…

— Ко… конечно, — закивал зять. — Пу… пусть поживет. Мы ведь ро… родственники.

— И никакой полиции, парень, — напомнил Джек. — Если я увижу возле дома хоть одного копа, смерть твоя будет страшной. Понял?

— Как не понять, как не понять… — зашлепал Фиглер разбитыми губами. — Можно мы пойдем?

— Идите.

Фиглер резво вскочил на ноги и стал поднимать начавших приходить в себя грузчиков.

С кривой улыбкой он поклонился Джеку и, пятясь, вытолкнул их в коридор, а затем осторожно прикрыл за собой дверь.

Было слышно, как вся троица поднималась по лестнице, затем кто‑то из них закашлялся. Снова хлопнула крышка подземелья, и стало тихо.

— Плохо у тебя с нервами, лейтенант, — снова сказал Барнаби.

— Последние несколько недель совсем доконали меня, — пояснил Джек. — Кстати, он не пойдет в полицию?

— Трудно сказать, — пожал плечами Барнаби.