– В худшем случае – вернусь домой.

Фин чертовски надоело, что ей отвечают на вопросы, которые она даже не успевает целиком задать, но еще хуже было то, что все стоящие аргументы подходили к концу. Пока, правда, в запасе оставались средненькие...

– А как же Эрик?

– Что Эрик? Ты уверена, что он заметит мое отсутствие?

– Ну так‑то не надо...

– Это почему? Моего присутствия он уже не замечает.

Хотя данный постулат не вполне соответствовал действительности, Фин поняла, что развивать беседу в этом направлении бесперспективно...

– А может, все гораздо проще? – Гномиха прекрасно исполнила презрительную усмешку. – Может, тебе лучше честно признаться, что ты просто испугалась?

– И что изменится? – Элли сохранила полное спокойствие перед этим страшным (с точки зрения Фин) оскорблением. – Если хочешь – пожалуйста, могу признать. Да, я боюсь. А почему нельзя? Я не герой, и даже не принцесса.

Фин закусила губу и нехотя кивнула, фактически признавая, что возразить тут особо нечего.

– Ничем тебя не прошибешь... Неужто ты так вот вдруг решила, и все? Никаких сомнений?

– Я не хочу, чтобы меня уговаривали, если ты об этом.

– Да уж, вижу... Ладно, поступай, как знаешь. – Гномиха искренне решила закрыть дискуссию и следующую фразу запустила уже так, в порядке общего ворчания: – Хотя я на твоем месте все‑таки сначала узнала бы мнение тех, от кого зависит исполнение твоих желаний, а потом уже выступала. А то мало ли что...

Выражение лица Элли ясно показывало, насколько мало, по ее мнению, может быть этого «что», однако формально Фин была права, поэтому девушка повернулась и посмотрела на ведьму.

– Уважаемая Элинор, извините, что не обратилась к вам сразу, но вы же разрешите мне остаться здесь?

Вот тут и Элли, и даже Фин поджидал сюрприз – на первый же вопрос, обращенный непосредственно к ней, ведьма ответила быстро, кратко и однозначно:

– Нет. Не разрешу.

С Элли мигом слетели уверенность и решимость, на лице появилось выражение детской обиды, с которым вполне гармонировал и лепет:

– Но почему? Я не буду вам мешать. Честное слово. Я...

– Перестань! – отрезала ведьма. – Никогда ничего не выпрашивай, в твоем возрасте это выглядит уж совсем отвратительно. К тому же ты меня не поняла.

Элли не поняла ничего, но всем видом выразила готовность, чтобы ей объяснили, а вот Фин промолчать не сумела:

– Оно, конечно, неплохо, но странно как‑то. Если ты просишь о чем‑то, а тебе прямо говорят «нет», то это значит «нет». Или «да»? Или как?

– Последнее. Но прежде чем ты начнешь допрашивать меня с упорством, достойным твоего народа, давай я тоже попрошу у тебя разрешения. Скажем, разреши мне рассказывать каждому встречному его судьбу. Позволишь или нет?

Фин сочла за лучшее промолчать, и Элинор кивнула.

– Да, есть такое понятие – не мое дело. Когда ты не хочешь или вообще не имеешь права принимать решения за кого‑то другого. Даже если тебя просят... – Ведьма чуть помолчала, а затем продолжила с ноткой сочувствия: – Это и есть наш случай: я не могу разрешить... но не могу и запретить.

Поворот вышел неожиданный, и когда Элли всесторонне обмозговала основную идею, то не стала прыгать до потолка от радости. Напротив, в ее тоне сквозила подозрительность, как будто она чувствовала подвох, но еще не сообразила, в чем он заключается.

– Получается, я все‑таки могу остаться, так?

– Да, у тебя есть такая возможность, – очень сухо подтвердила ведьма.

– И вы не станете мне мешать? Не выгоните в лес на съедение оборотням? Или.