|
Потом как-то утром на оперативке я заметил его в кабинете шефа, в уголке. Так прошло несколько месяцев. И когда я его спросил, что он пишет, он ответил: "Все романчики, зарабатываю на хлеб. С четырех до восьми утра. В восемь часов мой рабочий день кончен. А к полухудожественной литературе приступлю, как только почувствую, что созрел". Уж не знаю, что он хотел этим сказать. Только внезапно он перестал бывать на набережной Орфевр, после того как я пригласил его позавтракать в воскресенье у меня, на бульваре Ришар-Ленуар, и познакомил его с женой. Было странно не видеть больше, как он сидит в уголке, встает, когда я встаю, выходит, когда я выхожу, и следует за мной по пятам из кабинета в кабинет. А весной я получил неожиданное послание, гласившее: "Жорж Сим имеет честь пригласить Вас на освящение своего судна "Остгот", которое совершит господин кюре из собора Нотр-Дам в сквере Вэр-Галан в будущий вторник". Я не пошел. А потом от полицейских того квартала узнал, что какие-то молодчики три дня и три ночи бесновались как одержимые на борту суденышка, пришвартованного в самом центре Парижа и парадно расцвеченного флагами. Однажды, проходя по Новому мосту, я увидел вышеупомянутое судно, у мачты сидел некто в фуражке капитана дальнего плавания и бойко стучал на машинке. Через неделю судно исчезло, и сквер Вэр-Галан обрел свой обычный вид. Спустя примерно год я получил еще одно приглашение, отпечатанное на этот раз на одной из наших дактилоскопических карточек: "Жорж Сименон имеет честь пригласить вас на антропометрический бал в "Буль-Бланш", который он устраивает в честь запуска серии полицейских романов". Сим-то уже стал Сименоном! Точнее, почувствовав себя, по всей вероятности, взрослым, решил называться своим настоящим именем. Меня это не интересовало. Я не пошел на вышеупомянутый бал, а на другой день узнал, что там присутствовал сам префект полиции. Узнал я об этом из газет. В тех же газетах на первой полосе сообщалось, что комиссар Мегрэ совершил сенсационное вступление в полицейскую литературу. В то утро, поднимаясь по главной лестнице нашего здания, я то и дело ловил на себе насмешливые взгляды, многие отворачивались, пряча улыбку. Инспектора изо всех сил старались сохранить серьезность. И во время оперативки все обращались со мной с нарочито подчеркнутым уважением. Только шеф держался как обычно и рассеянно спросил: - Итак, Мегрэ, какие у вас новости? В лавках квартала Ришар-Ленуар каждый продавец счел своим долгом показать моей жене газету, где красовалось мое имя, набранное крупным шрифтом, и почтительно спросить: - Это ведь ваш муж, правда? Увы, это был я! Глава 2 В КОТОРОЙ РЕЧЬ ИДЕТ О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ ГОЛОЙ ИСТИНЕ, НИ У КОГО НЕ ВЫЗЫВАЮЩЕЙ ДОВЕРИЯ, И ОБ ИСТИНЕ ПРИУКРАШЕННОЙ, КУДА БОЛЕЕ ПРАВДОПОДОБНОЙ Когда стало известно, что я начал писать эти заметки, а издатель Сименона взялся их напечатать, даже не прочитав, - к тому времени я еще не закончил и первой главы, - большинство моих друзей встретило эту новость одобрительно, хотя и с некоторым замешательством. Я уверен, что про себя они думали: "Вот и Мегрэ не устоял!" И действительно, за последние несколько лет по крайней мере трое моих сверстников, когда-то работавших со мной, написали и издали свои воспоминания. |
