|
Наконец как-то в полдень за аперитивом в пивной "У дофины" Люка сказал мне после нескольких не относящихся к делу фраз: - Ну вот, шеф, о вас уже романы пишут! - И вытащил книжонку из кармана. - Читали? Он признался, что это Жанвье, в ту пору самый молодой в нашей бригаде, каждое утро подсовывает мне по экземпляру. - Кое-какие ваши черточки здорово подмечены, сами увидите! И ведь он был прав! Было, было сходство, такое же, как между живым человеком и карикатурой, нацарапанной любителем на мраморном столике кафе. Я стал толще, грузнее, чем на самом деле, одним словом, приобрел, так сказать, порядочный вес. Что касается дела, то оно изменилось до неузнаваемости, и мне в ходе расследования приходилось пользоваться приемами весьма неожиданными. В тот же вечер я увидел книжонку в руках жены. - Вот, молочница принесла. Говорит, что тут про тебя написано. Я еще не успела прочитать. Ну что было делать? Пресловутый Сим сдержал обещание: он не написал статью в газете, но и серьезную книгу тоже, а просто пустую книжонку, которую смешно было бы принимать всерьез. Он не изменил моей фамилии. Но он мог бы возразить, что на свете, вероятно, немало людей, носящих фамилию Мегрэ. Поэтому я дал себе слово держаться с ним возможно суше, если нам придется встречаться, хотя полагал, что вряд ли он еще сунется в уголовную полицию. Но тут я ошибся. Как-то я пошел к шефу посоветоваться насчет одного дела и едва постучался, как он крикнул: - Входите, Мегрэ, входите! Я как раз собирался звонить вам. У меня наш приятель Сим. А на лице нашего приятеля Сима - ни тени смущения. Напротив, расселся как дома со здоровенной трубкой во рту. - Как поживаете, господин комиссар? А Гишар мне объясняет: - Он только что прочитал мне несколько отрывков из одной своей вещи про нашу фирму. - Знаю. Глаза Ксавье Гишара смеялись, и, по-моему, на этот раз он потешался надо мной. - К тому же он рассказал мне кое-что немаловажное, касающееся и вас. Сейчас он это повторит. - Все очень просто. До сих пор во французской литературе, за редким исключением, преступник вызывал симпатии читателя, полиция же представала в смешном виде, если не хуже. Гишар одобрительно кивал: - Верное замечание, правда? Разумеется, верное. Так было не только в литературе, но и в жизни. У меня надолго остался неприятный осадок после одного случая. Я тогда только начал служить в полиции и дежурил на улицах. Однажды у выхода из метро я собрался схватить карманника, но он завопил что-то, кажется "Держи вора!". Немедленно на меня набросилось человек десять. Я им объяснил, что я полицейский и от меня уходит вор-рецидивист. Убежден, что мне поверили. Тем не менее постарались задержать меня, предоставив таким образом карманнику возможность смыться. - Ну вот! - продолжал Гишар. - Наш друг Сим как раз и собирается написать серию романов, где полиция выступит в надлежащем свете. Я поморщился, и это, разумеется, не могло ускользнуть от шефа. - В надлежащем, насколько это вообще возможно, - поправился он. - Понимаете? А книга эта - только набросок для следующих. - Но он использовал в книге мою фамилию! Я думал, молодой человек смутится, рассыплется в извинениях. |
