Проспорили часа три, так друг друга и не переубедив.

   Авдеев в заключение сказал:

   — То, что Измайлов передал дело другому следователю, — это его право. Может быть, товарищ Гранская найдёт более убедительные доказательства и факты, подтверждающие виновность Хромова. — Владимир Харитонович помолчал и добавил: — Или его невиновность…

   После разговора с Авдеевым Гранская и Коршунов с головой окунулись в работу. Ими были опрошены десятки людей, направлено множество запросов, просмотрена масса документов, которые могли бы пролить хоть какой-нибудь свет на личность предполагаемого преступника. Ивану Хромову предъявляли для опознания фотографии подозрительных лиц, но среди них не было человека, который, по его словам, убил Краснова.

   Не оставляла Гранская без внимания и первоначальную версию. По ней тоже велись следственные и оперативные действия.

   Инга Казимировна нервничала, однако старалась не показывать этого. И все-таки не выдержала и как-то пришла поделиться.

   — Мне даже стали сниться бородачи, — с грустью призналась она. — Я, наверное, знаю теперь всех мужчин в городе, которые носят бороду. Вообще-то их раз-два и обчёлся.

   — А как насчёт той женщины, которая подходила к пенсионерам и сообщила о ссоре? — поинтересовался я.

   — В том-то и дело, Захар Петрович, никак не можем её найти. Ведь невозможно же опросить всех жителей Зорянска! — сокрушённо произнесла Гранская.

   И тут я вспомнил, как, расследуя своё первое дело, рассказал о нем на лекции в клубе, и, на моё счастье, объявился очень важный свидетель. Правда, в данном случае требовалось довести информацию до более широкой аудитории.

   — Что, если попробовать через газету? — предложил я.

   — Это было бы здорово! — загорелась Инга Казимировна.

   Я тут же набрал номер телефона редактора нашей местной газеты «Знамя Зорянска» и изложил ему просьбу. Он в очень деликатных выражениях попытался убедить меня, что подобная публикация вряд ли возможна. Во-первых, в его практике такого не случалось, а во-вторых, правильно ли будет использовать печатный орган в этих целях…

   — Каких? — спросил я напрямик, чувствуя, что редактор боится взять на себя ответственность.

   — Возможно, где-нибудь за рубежом такой материал и привлёк бы газетчиков… А нам, по-моему, ложная сенсационность не к лицу…

   Однако он дал понять, что, если будет указание свыше, тогда другой разговор.

   Я решил не сдаваться. Позвонил в райком партии Железнову, заведующему отделом пропаганды и агитации. Он назначил встречу в тот же день.

   — А как насчёт Колёсника? — продолжил я беседу с Гранской.

   — Вы о том, что сидел в одной камере с Хромовым?

   — Да. Нашли?

   — Разыскать разыскали, а вот съездить… Сами видите, сколько здесь дел.

   — Берите командировку, Инга Казимировна. Поезжайте.

   Я отправился в райком. Егор Исаевич Железнов выслушал меня внимательно и мою идею обратиться через газету к общественности в принципе одобрил, пообещав согласовать этот вопрос с первым секретарём райкома.

   Дня через два раздался звонок от Железнова. Он сообщил, что первый секретарь дал своё «добро». Гранская в это время была уже в командировке: уехала в колонию, где отбывал наказание Колёсник.