– Домой? Родители с ходу пошлют за водкой. Думаете, отец не пьяный по причине вашего внушения? Как бы не так – месячный запас выжрали, дома – ни капли спиртного.

– Пошлют – не ходи!

– Почему? Мне тоже попробовать охота! Пацаны говорят, что водка, наркота и секс – божий подарок! А я ни того, ни другого, ни третьего еще не пробовала!

Девчонка дерзко рассмеялась, вильнула округлым задком и убежала.

Романов вскипятил чайник, достал из шкафчика любимое овсяное печенье. И, забыв о намеченном чаепитии, задумался. Привычка размышлять крепко сидела в сыщике, но особенно укоренилась она после страшной гибели жены…

В тот памятный день оперативники ожидали зарплаты. Сидели по своим комнатам, травили баланду. Дружинин со вкусом рассказывал о знакомстве с бабой конфеткой. Молодое поколение – двадцати трех лет от роду – подобострастно хихикало.

Романов с недовольным видом просматривал бумаги. В этой четверке он – единственный, если не считать Дружинина, семейный мужик, ему противно выслушивать похотливые всхлипывания сексуальных разбойников. Вернее, обычных мужиков, которые изо всех сил стараются показать себя этакими гигантами секса

– Понимаете, подхожу к ней, а у самого поджилки так и подрагивают. Словно на автобусной остановке стоит не примитивный бабец, каких в Москве тысячи, а самая настоящая принцесса. Неприступный видок, туфелька выбивает на асфальте замысловатый марш. Короче, не подходи, обрежешься. Но я не сдрейфил…

Что произошло на автобусной остановке и как сложились отношения сыщика с красавицей узнать не удалось. В комнату ворвался сержант милиционер.

– Хлопцы, наш патруль порешили!

– Кого? – поднялся Романов. – Говори толком!

– Романову – насмерть, Никонова ранили. В живот. Ваша группа – на выезд. Срочно! – неожиданно встретился взглядом с побледневшим сыщиком и беспомощно залопотал. – Впрочем, по рации было плохо слышно… Может быть, увезли в больницу…

Но Романов знал – Тамары больше нет. Боже мой, только каких нибудь два часа тому назад она ласкалась шаловливым котенком, гладила мужу выходную рубашку, выбирала носки… И вот – нет и не будет! Внешне он воспринял страшную весть спокойно – только на скулах вспухли желваки да изменился цвет лица: сделался каким то землистым.

– Поехали.

– Ты преждевременно не хорони Томку, – шептал на ухо Дружинин. – Может быть, на самом деле, сейчас лежит на опрационном столе. Знаешь, какие в госпитале хирурги – мертвого из гроба поднимут!

– Не мельтеши, Петька, – каменно спокойно оборвал друга Романов. – Все мы под Богом ходим.

Когда группа примчалась к месту происшествия тело убитой уже увезли. И слава Богу, что увезли, – никакой силы воли не хватило бы Роману при виде бездыханной жены.

Он о чем то говорил, что то советовал экспертам криминалистам, с максимально деловым видом расспрашивал случайных свидетелей, записывал в блокнот. Но все это делалось не человеком – роботом. Будто гибель жены вытравила в душе все живое.

На следующий день после похорон сыщик пришел в уголовный розыск. Не глядя по сторонам, ни с кем не здороваясь, мерно прошагал по коридору, миновал дверь своего кабинета и свернул в приемную.

Секретарша начальника на первых порах не пускала его, что то говорила бессвязное о совещании, которого не было, о вызове начальника к руководству. Романов не слышал ее – в голове назойливо грохотали автоматные очереди, перед мысленным взором – лежащая на окровавленном асфальте Тамара.

В конце концов немолодая женщина сдалась – обреченно взмахнула рукой и, вытирая слезы, отвернулась.

Седоголовый, всегда чем то недовольный полковник встретил подчиненного на удивление радушно.