Приказав себе на время забыть о непонятной слежке, Романов отпил кофе, закурил и вскрыл второй сверток писем из архива деда.

И снова его оторвали – на этот раз телефонный звонок.

– Слушаю?

Частое потрескивание, глухой шум, какое то невнятное бормотание. Романов повторил: слушаю, говорите. В душе нарастало раздражение. Хотел было бросить трубку, но она внезапно ожила.

– Слушай меня внимательно, потомок императора, – насмешливый голос Дружинина прозвучал на удивление серьезно. – Не вздумай завтра навещать меня в больнице – не найдешь. Сейчас переоденусь и слиняю по известному тебе делу.

– А как же сломанные ребра?

– Загипсовали, затянули. Мне не на турнике крутить солнце, обойдусь.

– Почему такое неожиданное решение?

– Пока хирурги крутили вертали, в голове малость прояснилось. Не с того боку мы с тобой взялись… Впрочем, разговор не телефонный, больше ничего не могу сказать… До встречи!

Связь оборвалась, мембрана снова заполнилась потрескиванием.

Отлично изучив взбаламошный характер компаньона, Романов все же был уверен, что тот неожиданно отыскал лазейку в запутанной ситуации. Теперь накрепко вцепится в нее руками и зубами, не успокоится до тех пор, пока не развяжет тугой узелок.

Ожидать от него преждевременных признаний – совершенно бесполезно. Поэтому глава сыскной фирмы заставил себя успокоиться и перестать гадать на кофейной гуще. Снова поставил перед собой фотографию фронтовой четверки, извинительно поглядел на женщину с широко раскрытыми добрыми глазами. Разложил письма, адресованные его деду, бывшему фронтовому старшему лейтенанту.

И снова забренчал телефонный аппарат.

У Романа возникло острое желание схватить надоевший аппарат и выбросить его в открытую форточку. С трудом удержался.

– Слушаю, – утихомирив недовольство, как можно доброжелательней произнес он в трубку. – Вас слушают? – повторил для большей надежности.

Странно, но на этот раз – ни потрескиваний, ни глухого шума. Несколько секунд молчания оборваны скрежетом плохо смазанного механизма. Похоже, Ванваныч тоже с трудом сдерживает распирающее его раздражение.

– Как успехи, сыскарь?

Романов постарался впрыснуть в ответную фразу максимум доброжелательности. Даже подобострастно улыбнулся, будто абонент мог увидеть эту улыбку. Все же – заказчик, а с заказчиками, если имеется желание пополнить оскудевший банковский счет, следует обращаться, как с дорогой вещью, бережно и даже нежно.

– Работаем, Иван Иванович, трудимся.

– И какие успехи этого вашего «труда»? – сквозь треск появившихся телефонных разрядов донеслась встречная насмешка.

– Сыск, насколько вам должно быть известно, дело тонкое, результаты появляются не сразу – со временем…

– У вас уже появились! – громыхнул абонент. С такой силой, что трубка в руке Романова сделалась горячей. – Кто вам велел похищать жену

Валуяна?

Все, представитель заказчика открыл главную карту – фамилию босса. Раздражение заставило его потерять самообладание? Или – понял, что сыщики и без его помощи уже вычислили заказчика?

– Кого вы имеете в виду? – с притворной наивностью спросил Романов.

– Какой такой Валуян?

– Вот получишь паяльник в задницу – мигом узнаешь! Учти, лучше нас не дразнить. Зачем похитили Видову?

– Дело в том, Иван Иванович, что мы ее не похищали…

– Тогда – кто?

– А вот это уже придмет отдельного расследования. Подпишем второй договор, выплатите аванс – начнем работать…

– Я тебе, падло вонючее, такой аванс выдам – ни один лекарь не вылечит! Три дня сроку для того, чтобы возвратить похищенную! Понял или пояснить по фене?

Полномочный представитель Валуяна сбросил маску вежливости, начал изьясняться на привычном языке бандитских малин.