|
Нужна твоя консультация… Нет, сейчас. Мы ждем, – он положил трубку. – Шевелев из НИЛа, – объяснил Илларионову, – занимается приблизительно… этими проблемами. – Петр закурил, кивнул Крильчуку и Илларионову, придвинул к ним тяжелую стеклянную пепельницу. – Так что мы имеем в пользу соединения наших дел, Алексей Иванович?.. Значит, Сотов и Лжелеонидов везут документы предположительно семилетней давности, в которых содержатся описания секретных экспериментов. В результате аварии один из них погибает, другой находится в тяжелом состоянии. Кстати, что с ним?
– Нормально, – ответит Крильчук. – Приходит потихонечку в себя. Ночью пить просил. Крабов сказал, что завтра наверняка можно будет задать ему пару вопросов. – А кто у него сейчас? – Капитан Арнольдов. Он меня в восемь сменил, а вечером я опять заступлю. Да не волнуйтесь насчет Леонидова, там муха не пролетит. – Ну, хорошо… Да, так вот погибший Сотов – он же воскресший после исполнения смертного приговора в 1983 году – вооружен пистолетом «бушман», из которого четыре дня назад был убит депутат Государственной Думы Филонов… Я правильно излагаю? Илларионов кивнул. – Следует ли из этого, что Филонов мог иметь отношение к документам? Пожалуй, это первое, в чем нам предстоит разобраться. Если «да», то какое? – Сотов, которого вытащили из‑под расстрела, отрабатывал за свое спасение. Он убийца. У него образование 7 классов, колония несовершеннолетних, три отсидки по 77‑й – бандитизм, две последние – по 103‑й, умышленное… Таких к секретам не подпускают. Он и читал‑то наверняка по складам, а уж о содержании документов и вовсе не знал: сказали убить депутата – убил, сказали привезти документы – привез. Да и «бушман» этот мог оказаться не у него первого… Илларионову нельзя было отказать в логике, но Петру показалось, что по каким‑то причинам он не хочет работать под его началом, а потому пытается представить ситуацию как цепь случайных совпадений. – Но вот хозяин Сотова мог иметь отношение к Филонову, – уточнил Илларионов. – И пока мы его не найдем, а я думаю, что искать нужно именно его, мне представляется соединение наших дел целесообразным. И еще… – Илларионов замолчал, потупился, затянулся несколько раз. – Видите ли, Петр Иванович, эта самоуничтожившаяся рация СВЧ, почерк – имею в виду убийство Филонова, и мастерское, согласитесь, вызволение Сотова из тюрьмы – в общем, все говорит о том, что лучше оградить бригаду от «пресс‑центра»… Хотя бы на пять дней, – он поднял глаза на Петра и доверительно добавил: – Не подумайте, что я боюсь, только ведь не дадут работать, гады. Петр давно понял, о чем он хочет сказать, и на протяжении разговора сам подсознательно искал основание для засекречивания следствия. То, как мыслил и говорил Илларионов, его неторопливость, спокойствие и профессиональная уверенность, с самого начала импонировали Петру. – Не дадут, это точно, – засмеялся он. – И подопечные не дадут, судя по этому почерку, и начальство – в ситуации весьма щекотливой… О постановлении я позабочусь, – Петр полистал дело. – Откуда они ехали, эти двое? – задумался он вслух. Илларионов подобрался, придвинул стул и достал из портфеля сводку на знакомом бланке. – Думаю, этого пока не определить. Машина нигде не засвечена. Вот данные ГАИ за те сутки… По Москве и области… муровская сводка из оперчасти… 16 убийств, 2 изнасилования, 9 ограблений квартир, 5 – граждан на улицах, 41 ДТП… Петр взял сводки, привычно пробежал глазами испещренные мелким шрифтом листки. |
