|
«…В ходе оперативных разработок в отношении устойчивой преступной группы, специализирующейся на убийствах и разбойных нападениях, в квартире на улице Б. Галушкина сотрудники 4‑го отдела МУРа задержали москвича Громова Евгения Васильевича, активного ее участника. Там же при обыске были обнаружены электрошоковые дубинки, бланки с печатями, техпаспорта, а также огнестрельное оружие…», «…специалисты‑розыскники 7‑го отдела МУРа…», «…2‑й отдел УЭП ГУВД организовал проведение комплекса оперативно‑профилактических мероприятий на Черемушкинском…», «…107‑е отделение милиции на 2‑й Фрунзенской…», «…в 5 утра автоэкипаж группы задержания 1‑го ОВО Южного округа…», «…в ходе широкомасштабной операции, проведенной Воронежским областным управлением контрразведки…», «…экипаж 3‑го полка ППС…», «…в 3 часа ночи ГНР отдела "Северное Измайлово" остановила для проверки…», «…сотрудники Константиновского поселкового отделения милиции…», «…наряд муниципальной милиции…», «…постовой 2‑го отдела управления по охране метрополитена…». Ни одно из сообщений впрямую не касалось Филонова или попавших в аварию на Череповецкой, и в то же время в любом из них могли быть косвенно задействованы Сотов, Лжелеонидов, их хозяева или кто‑то, способный дать зацепку к началу поиска. После пятнадцати минутного изучения сводки, которое скорее нужно было следователям для взаимного прощупывания (и убедило обоих в исключительном профессионализме и сходных в отношении к расследованию и ситуации в целом позициях друг друга), Петр предложил ограничиться северным направлением, откуда предположительно возвращалась «шестерка», сообщениями, в которых не было задержаний, и теми преступлениями, что подходили под версию насильственного завладения документами, а именно – убийствами с ограблениями. Таких оказалось три. Но ни вьетнамец, убитый в студенческом общежитии из‑за 150 тысяч рублей и 880 баксов, ни раздетый донага инженер в Долгопрудном, ни тем более одинокая, умершая от инфаркта швея‑надомница, чей труп был обнаружен спустя неделю после смерти «в глубокой стадии разложения» в лобненской квартире, отношение к документам о секретных экспериментах вряд ли имели. Путь был явно неблагодарным, поэтому закончили на определении главных направлений расследования и утверждении состава бригады.
Через два с половиной часа было подготовлено Постановление о соединении уголовных дел. С учетом указаний Генерального прокурора и сложности предстоящего расследования оба дела были приняты к производству межведомственной следственной бригадой. Постановлением предписывалось вести работу по спецправилам расследования секретных дел с присвоением грифа «совершенно секретно».
Глаза их встретились. Женька напрягся, приготовился к прыжку. – Ты чего сюда забрался? – пошел в наступление гость и сделал шаг вперед, не вынимая рук из карманов плаща. – Что тебе здесь нужно?! А ну, пошел обратно вниз! Молодость кончилась. Женька чувствовал это по реакции организма на хамство. «На каждый роток не накинешь платок», но позволять разговаривать с собой в подобном тоне – унижать собственное достоинство. Он не сдвинулся с места, ждал, пока тот подойдет вплотную. – Будьте, пожалуйста, так любезны, предъявите свое удостоверение, – сказал он почти ласково. – Чего‑о?! – опешил мужчина. – Какое тебе… – Которое позволяет вам так разговаривать со мной: управдома, начальника жэка, участкового, сапожника… – Вали отсюдова, я сказал! – рявкнул мужчина и попытался толкнуть Женьку обеими руками. |
