Своей левой рукой воин поискал вслепую лук и схватил кинжал в правую ладонь. Этот короткий, смертельный бой вызвал не больше шума, чем тот, который мог бы быть совершен при убийстве спящего человека ножом. Не было сомнений в том, что скрывающиеся где-то охотники, ожидали знака от воина, посланного убить свою жертву.

Конан знал, кто эти люди. Он знал, что их предводителем был человек, отслеживавший варвара уже многие сотни миль, врага, который был полон решимости не допустить, чтобы северянин достиг Турана с этим пакетом, завернутым в шелк. О Конане знали многие от Зингары до Кхитая. Все, кто знал его, по-настоящему уважали и боялись его. Но в человеке, по имени Турлог, ренегате и авантюристе, Конан обнаружил противника, равного себе. И киммериец знал, что это Турлог сейчас скрывался где-то в тени, вместе со своими головорезами — воинами-уркманами. Они догнали его, в конце концов.

Конан тихо, как большой кот скользнул между скалами. Ни один из жителей гор, родившийся и выросший среди этих пиков, не смог бы лучше него избежать осыпающихся камей, настолько тщательно воин выбирал место, куда наступить.

Киммериец направился на запад, потому что там лежала его конечная цель. Он не сомневался, что враги окружали его со всех сторон.

Мягкие кожаные сандалии не издавали ни малейшего шума, а в темной одежде горец был практически невидимым. Внезапно, в кромешной тени возвышающегося пика, варвар почувствовал чье-то присутствие. Он услышал свистящий голос, звучавший тихо, но говорящий понятные слова:

— Алрон, это ты? Ты убил эту собаку? Почему ты меня не позвал?

Конан быстро метнулся в сторону, откуда донесся голос. Лезвие его кинжала с хрустом скользнуло чьему-то черепу, а человек застонал и упал. Вокруг поднялся внезапный шум голосов, обувь зашаркала о скалы. Кто-то начал кричать громким голосом, с оттенком паники.

Киммериец вскочил, отбросив с дороги скрученное тело, и стал сбегать с уклона. Следом за собой он услышал крики, когда спрятавшиеся за камнями люди увидели в звездным свете его бегущую фигуру. Мрак разогнало оранжевое пламя зажженного факела, но выпущенные в его направлении стрелы вспыхивали слишком далеко и высоко. Конан был виден только мгновение, а затем тьма вновь поглотила его. Враги взвыли от гнева, словно разочарованные волки. Еще раз хищник выскользнул из их рук, будто угорь, и скрылся.

Так думал и Конан, мчась по плато к скоплению скалистых пород. Даже если его преследовали с помощью горцев, которые могут выследить волка на этих голых скалах, то им явно было легче найти след волка на них, нежели киммерийца…

В тот момент, когда варвар подумал об этом, земля расступилась под его ногами. Даже удивительные рефлексы северянина не смогли помочь ему. Он попытался схватиться за что-то, но под руками не было ничего, кроме воздуха и горец упал, ударившись головой с оглушительной силой о землю.

Когда варвар пришел в сознание, небо уже выбелил морозный рассвет. Конан неуверенно сел и пощупал голову, почувствовав большой сгусток запекшейся крови. Ему повезло, что он не сломал себе шею. Варвар упал в овраг и пролежал без сознания среди камней на дне всё то время, которое должен был использовать для бегства.

Киммериец снова нащупал сверток под рубахой, хотя и знал, что тот надежно закреплен.