— На первый вопрос я не могу ответить. Второй вопрос почему я притворяюсь пьяницей? — и он дерзко передразнил её. — Я пьян потому, что есть ряд вещей, помимо пива и любви, которые могут опьянить мужчину, мисс Крессуелл.

— И что же может так опьянять? — осведомилась она.

— Работа, любовь, научные исследования и… первый аромат сирени на заре. Что касается третьего вопроса: почему меня не было, когда вас чуть не арестовали? — отвечу: я был рядом. Я находился в момент вашего возвращения домой в вашей квартире — и мне пришлось убегать по пожарной лестнице.

— Мистер Белл, — прошептала она, — это были вы… вы… Вы — сыщик?

— Я перерыл ваш письменный стол и ваш комод. Да, это был я, — сказал он не смущаясь, словно не расслышав второй половины её фразы. — Я кое‑что пытался найти.

— Вы пытались найти кое‑что? — повторила она. — Что именно?

— Три заказных письма, подброшенных в вашу квартиру вчера утром, — сказал он. — И я нашел их.

Она схватилась за голову.

— В таком случае вы…

— Я спас вас от тюрьмы. Вы уже обедали? Ведь вы эдак умрете от истощения.

— Но…

— Сейчас вы нуждаетесь в хлебе, масле, хорошем куске курицы с гарниром. — И он стремительно выбежал из бюро.

6

Мистер Уайт, управляющий делами фирмы Понсонби, вел весьма скромный образ жизни. Он был врагом всякого расточительства и гордился тем, что за всю свою жизнь никогда не ездил в автомобиле за свой собственный счет. Обычно в город он приезжал на омнибусе. Обедал он в столовой фирмы, аккуратно оплачивая стоимость обеда. Ужинал дома в одиночестве, потому что у него не было ни жены, ни детей, ни друзей. В давние времена у него жила старшая сестра, но она, если верить рассказам соседей, умерла от голода.

Судьба всех бережливых людей как будто сводится к тому, что после своей смерти они завещают свои сбережения государству или же исчезают при жизни, оставив после себя множество неоплаченных долгов. В последнем случае даже самым опытным бухгалтерам не удается установить, куда и каким образом утекли все эти деньги. Обычно беглецы исчезают из вида, а если проницательным сыщикам и удается их выудить из Южной Америки, столь привлекательной для подобных рантье, то загадка исчезновения столь крупных средств так и остается невыясненной.

Мистер Лассимус Уайт был одним из директоров Понсонби. Предполагалось, что он обладает одной третью акций этого огромного предприятия, и акции эти он унаследовал от своего дяди Джона Понсонби, основателя фирмы. Он выплачивал себе огромное жалованье и немалые дивиденды, что давало повод считать его богатым человеком.

Но мистер Уайт не был богат. Все его доходы поглощало какое‑то таинственное агентство. В этом обществе была застрахована драгоценная жизнь Уайта, и фирма поглощала почти целиком все его жалованье в качестве страховых премий. Эта столь тщательно оберегаемая им тайна может перестать быть тайной для читателей.

Мистер Уайт никогда в жизни не дотрагивался до игральных карт. Одна только мысль о том, что можно поставить хотя бы пенс на какую‑нибудь из лошадок; бегущих по ипподрому, могла сразить его. И всё же Уайт был неисправимым игроком. Его страстью, не знавшей границ, был интерес, питаемый им к попыткам поднять со дна морского сокровища затонувшей испанской армады. Всякого рода общества, всякого рода оптимисты и шарлатаны, занимающиеся подобными изысканиями, общества по извлечению радия из уральских недр — все это имело для Уайта какую‑то притягательную прелесть. Все то, что обещало триста процентов прибыли, привлекало Уайта, верившего, что в один прекрасный день его начинания увенчаются успехом и полностью вознаградят за понесенные им расходы. В настоящее время Уайт находился в руках некоего Ибрамовича, всем известного ростовщика.