— Боже! — вскричал полицейский инспектор. — Вы ведь шутите?

— Я никогда не говорил ничего более серьезного и никогда не был в столь малой степени расположен шутить, — возразил Белл. — И потому я бы желал, чтобы полиция не проявляла излишнего любопытства, пытаясь выяснить, что скрывается за всем этим. Но в одном смею вас заверить — перед вашими глазами развертывается самое гнусное и самое большое преступление, когда‑либо измышленное гениальным преступником. В настоящую минуту этот изобретатель дьявольского плана находится в весьма стесненном положении: для того чтобы продвинуть свое дело, ему необходимы деньги и, чтобы раздобыть их, он пойдет на все. Пока что он ухитрился занять сорок тысяч фунтов у фирмы Понсонби.

Инспектор Мак‑Нортон свистнул от удивления.

— Он знает множество способов, как раздобыть деньги. Но в тот день, когда в его руках окажется достаточное их количество для того, чтобы осуществить свой план, — спокойно закончил Белл, — я убью его.

— Что вы говорите! — ужаснулся инспектор.

— То, что вы слышите, — заметил Белл. В дверь постучали. — Я попрошу вас остаться у меня, — обратился

Белл к инспектору. — Вам придется познакомиться с моим гостем.

Он отворил дверь и впустил в комнату худого, седоволосого господина с аскетическим лицом.

— Мистер Китсон, полицейский инспектор Мак‑Нортон, — представил он друг другу мужчин.

— Итак, наш друг доктор снова принялся за работу, — нервно заметил Китсон. — Что господину инспектору уже известно о нем?

— Почти все, — ответил Белл.

— Почти все, — подтвердил, улыбаясь, инспектор. — Единственно, о чем я не осведомлен, так это об этой самой «зелёной пыли».

— Об этом и мне ничего не известно, — заметил Китсон и вопросительно взглянул на Белла. — Но, должно быть, настанет день, когда Белл и об этом расскажет нам. Впервые мистер Белл увидел «зелёную пыль», когда был занят тем, что защищал мисс Крессуелл.

— Эту особу, которая присутствовала при смерти Джексона? — переспросил полицейский.

— Я не вижу основания для того, чтобы скрывать от вас, кто‑собственно эта особа. Эта девушка, известная под именем мисс Крессуелл, на самом деле — внучка Джона Миллинборна. её мать вышла замуж за негодяя, который обобрал её. Его имя было Предо.

— Предо! — воскликнул полицейский инспектор. — Но ведь Джексона звали Предо. — Джексон, или Предо, был её отцом, — пояснил Китсон. — Мы полагали, что он умер, но на самом деле оказалось, что он был сослан на каторгу и после войны в числе амнистированных получил возможность вернуться в Европу. Это он был свидетелем смерти Джона Миллинборна, к которому направлялся в тот злосчастный день, и это ему выпало на долю встретиться незадолго до своей смерти со своей дочерью.

— Неужели он узнал свою дочь?

Вместо ответа Китсон показал своим слушателям два снимка. На одном была сфотографирована женщина дивной красоты, одетая так, как одевались четверть века тому назад, на другом — мисс Олива в современном костюме.

— Действительно, поразительное сходство, — заметил Китсон. — Поэтому Джексон воскликнул «Мэри» — так звали его покойную жену. Миллинборн завещал все свое состояние мисс Оливе, но взял с меня слово, что я сохраню его завещание в тайне и объявлю его волю только после тога, как девушка выйдет замуж. Бедняга Миллинборн боялся, что она попадет в руки какого‑нибудь охотника за приданым.