Смертные волей‑неволей привыкают к своей участи. И потому, сами того не ведая, презирают Костлявую, утверждая, что, мол, "двум смертям не бывать, а одной не миновать". Ну а как быть бессмертному? Каково ему чувствовать, что мир вокруг него сейчас исчезнет, поглощенный вечной ночью, после которой уже никогда не наступит рассвет?...

– Эрмион! Поднять приговоренную. В Звездный Зал ее!

Голос правителя остался сух и спокоен Казалось, он не отправляет на смерть собственное дитя, а расправляется с докучливым насекомым, безо всякой злобы, походя прихлопывая жужжащую тварь...

Рослые воины, отряд Эрмион, личная гвардия правителя, младшие дети его Дома, встали по бокам Эльтары. Заученным движением, равнодушно подхватили ее под руки и поволокли вперед...

Ужас совершенно парализовал принцессу. Она не могла ни двинуться, ни закричать, ни заплакать, ни даже взмолиться о пощаде. Быть может, мать взывала к ней в эти самые мгновения, но страх оказался слишком силен. Он заполнил все сознание Эльтары до самых его потаенных глубин...

Дорога до Звездного Зала была не из длинных. Вот знакомые хрустальные занавесы, хрустальный купол над головой – и в середине Камень Тоэй на своем постаменте.

На миг перед глазами Эльтары мелькнуло напряженное лицо Айалана

А потом Вечный Король – принцесса не могла больше называть его отцом – подошел к Камню, негромко прошептал что‑то, прижимаясь губами к самой поверхности, и Тоэй начал послушно подниматься вместе с постаментом. Открылась черная дыра, разверстая ненасытная утроба, пожиравшая всех, до кого могла дотянуться. И кто знает, не из ее ли глубин во времена оно кто‑то неведомый продиктовал первым обитателям Эльфрана содержание Заповедей7

Эрмион, гвардейцы Эльфрана, подтащили Эльтару к самому краю, выказав при этом чувств не больше, чем при переноске мешка с песком Ни о каком "последнем сдрве осужденного" или о его же "последнем желании" и речи не шло. После вынесения приговора обреченный на смерть еще до собственной телесной гибели вычеркивался из мира живых.

– Исполняйте приговор!

Эльтара так и не смогла закричать. Распятая ужасом, завороженная бездонной черной пастью, она ощутила внезапный толчок в спину и...

Ее схватили за руку, удержав уже над самой пропастью.

– На сей раз ты зашел слишком далеко, Мелиагр, – раздался низкий рыкающий бас над самым ухом принцессы. – Чего удумал – кормить девочками Бездну Неназываемого!

Рядом с Эльтарой на самом краю Бездны, спокойно удерживая ее одной рукой, стоял старый воин – высокий, мощный (плечи у него были раза в два шире, чем у любого в этом зале); годы так и не согнули прямую спину, на рассеченном морщинами лице выделялся орлиный нос. Одет он был в легкую полотняную рубаху, белую, точно вечный снег на горных высотах, и такие же штаны, заправленные в мягкие низкие сапоги. На простом широком поясе грубой кожи висел меч – сквозь прозрачные, точно сработанные из горного хрусталя ножны виден был клинок редкого золотистого цвета.

Волосы воина, густые и совершенно седые, охватывал плетеный кожаный ремешок.

Тишина еще не успела взорваться удивленно‑негодующими воплями, а Эрмион уже шагнули вперед, и мечи их сверкали заключенным в клинках звездным светом.

Незнакомец усмехнулся.

– Охолоните, горячие головы. – Золотой меч сам собой оказался в правой руке старика. Взмах, другой – в руках Эрмиона остались только эфесы. Клинки со звоном упали на пол. Одним неуловимым движением спаситель Эльтары вновь спрятал оружие.

Только теперь принцесса нашла в себе силы повернуться.

Остолбенев от изумления, вокруг стояли знатнейшие лорды Эльфрана,

На шаг впереди них застыл правитель, и на лице его ясно читалось бешенство.

– Это ты!.. – только и смог произнести Вечный Король.