Призрачные воины Эльтары исчезли – не хватало сил поддерживать открытыми Врата. Однако и без этого казалось, что твари настает конец. Если только изнемогающий Хрофт продержится еще чуть‑чуть...

Чудовище как будто бы сообразило, что его ожидает. Мокрый хруст, чавканье, хлюпанье – от алой гусеницы начали отваливаться целые пласты плоти, и каждый такой кусок тотчас же обращался в нового, яростно атакующего хищника.

Тело страшилища стремительно дробилось, бесформенные клубки едва прикрытых тонкой кожей костей и челюстей рванулись к Эльтаре.

– Держись! – проревел Старый Хрофт, отчаянно отмахиваясь от наседавших тварей. Пол под ногами саойи заходил ходуном, с потолка дождем посыпались глыбы. Они вонзались в пол, точно выпущенные из сверхмощных катапульт, дробясь в пыль и разбрызгивая вокруг себя множество острых осколков.

Это помогло, однако, лишь на время. Из коридора перли и перли новые и новые извивы бесконечного тела, тотчас же распадавшиеся на десятки и сотни свирепых монстров. Каменный ливень смял и вбил в пол первые их ряды, но на смену погибшим лезли другие. А за их шеренгами продолжала вспухать чудовищными горбами громадная змея, мутно‑алая, безглазая, слепая...

Хрофт не дрогнул ни на миг. Он сражался, словно в приснопамятный день Боргильдовой Битвы; золотистый меч оставлял за собой искрошенные тела, боевые заклятия Отца Дружин жгли, давили, плющили, рвали на части подступавших демонов, однако и сил Древнего Бога не хватало, чтобы отразить этот безумный штурм.

Ловкая, гибкая тварь, избегнув и валящихся глыб, и огненных смерчей, и незримых дробящих тисков, проскользнула под мечом Хрофта и прыгнула прямо на грудь Эльтаре. Принцессу окатила волна кислой вони, липкие костяные лапы вцепились ей в плечи, и волшебница, давясь собственным криком, опрокинулась навзничь. Левый бок рванула острая боль – и Эльтара провалилась в забытье.

Путешествие с Акциумом было, пожалуй, самым удивительным из всех, что выпадали на долю Двалина. Сотворенные из жуков лошади мчались быстрее ветра; и куда бы они ни сворачивали, перед повозкой тотчас же открывалась удобная дорога, хотя вокруг расстилались дикие чащобы. Шарабан Акциума миновал Рыцарский Рубеж и стремительно мчался все дальше и дальше на север, в глубь подвластных Орде полуночных лесов. Они остановились в каком‑то совершенно диком месте, однако Двалин, едва выбравшись поразмять ноги, ахнул от удивления, не успев даже как следует вглядеться:

– Холм Демонов!

– Вот мы и на месте... – пробормотал Акциум. Путаясь в полах плаща, маг выбирался из повозки. – И славная наша Эльтара тоже здесь... Что ж, отлично, мой добрый гном. Сейчас мне надо будет закончить одно небольшое дельце...

– Сперва сними заклятье, чародей, – глухо бросил Двалин. Его отчего‑то терзали самые дурные предчувствия, вдобавок жестоко мучила ревность. Во время краткого привала Акциум увел Ярину в кусты и... Два‑лину осталось только скрежетать зубами, слушая их возню. – Ты поклялся мне своим посохом!

– А, разумеется, разумеется. – Маг небрежно щелкнул пальцами. – Ну как? Что чувствует мой добрый гном?

Двалин внезапно ощутил приятное тепло, распространявшееся по всему телу, словно он выпил бокал старого доброго вина. И его внутреннему взору словно наяву предстали высокие купольные залы Ар‑ан‑Аш‑паранга... сородичи... братья... родовая мастерская... и та, с которой он хотел зачать своего наследника.

Сомнений не было – он мог вернуться домой.

– Благодарю тебя, маг, – гном учтиво поклонился.

– А, пустяки, пустяки, – благодушно отмахнулся Акциум. – Снимать заклятья, вдобавок наложенные любителем, – что может быть проще? А теперь я покину вас на время, мои любезные спутники...

Кряхтя и постоянно поминая свои проклятые годы, чародей начал спускаться в недра Холма Демонов.