-  На этот случай у меня есть страховка, сударь, - проговорил де Баас. - Мой человек на борту галеона. В случае, если мадам выйдет из подчинения, ему приказано её убить.

    -  Надеюсь, вы понимаете, насколько в данном случае это опасно? - нахмурился д'Ожерон.

    -  Как бы там ни было, а отозвать своего человека или отменить приказ я уже не могу.

    -  О, в таком случае я буду молиться, чтобы у вашего человека благоразумие одержало верх над инструкцией, - буркнул д'Ожерон. При всём желании он тоже уже ничего не мог сделать. Разве что действительно помолиться.

    Ожидание грозило затянуться. Нервы у обоих губернаторов были на пределе: д'Ожерон теребил манжету, де Баас расхаживал по мостику, и оба молчали. О чём ещё говорить? Они здорово прокололись, и дай Бог, чтобы опасения месье Бертрана оказались напрасными… А если нет? Тогда им обоим предстоят долгие и тошнотворные объяснения с месье Кольбером, директорами компании, а возможно, и с его величеством. Бунты и во Франции не редкость, но во время войны улаживать ещё и эту проблему - увольте. Испания ведь не упустит момент, чтобы воспользоваться этой брешью. Маракайбо-то уже придётся отложить на неопределённое время. А там, глядишь, будет готова к выходу в море эскадра, стоящая сейчас на рейде Сантьяго…

    -  Что это? - де Баас вскинул подзорную трубу, и, убедившись, что зрение его не обмануло. - Что она делает, чёрт бы её побрал?!!

    Д'Ожерону и без трубы было видно, как с клотиков пиратских кораблей спускают французские флаги. Плохо знавший мадам Спарроу человек мог бы подумать, что она таким манером пытается уломать бунтовщиков на мирные переговоры. Но уж кто, кто, а месье Бертран хорошо знал эту женщину. Она за всё время только раз спустила флаг. Чтобы тут же поднять на клотик красный вымпел и вступить в неравный бой с испанцами. Но сейчас порты её кораблей закрыты. Стало быть, сражаться она и не думает. Зачем же тогда?…

    "Ах, чёрт, я её недооценил!.."

    Не красные вымпелы, а точно такие же, как на форте Сен-Доменга, трёхцветные флаги поднялись над пиратской флотилией. Чёрная полоса, белая, красная.

    -  Вы… вы это видите? - вскричал де Баас.

    -  Вижу, - пожал плечами д'Ожерон, всем своим видом демонстрируя олимпийское спокойствие.

    -  Это же заговор! - бушевал де Баас. Он крайне редко впадал в такое бешенство, а тут было от чего рвать и метать. - Голову даю на отсечение: это всё - и бунт в том числе - её рук дело!

    -  Незачем так кричать: я об этом уже догадался, сударь, - невозмутимо ответил д'Ожерон. - Будьте любезны, успокойтесь, вас может удар хватить - на такой-то жаре. Всё равно мы ничего не можем с этим поделать.

    Де Баас выдернул из кармана камзола тонкий батистовый платочек и вытер взмокшее лицо.

    -  Господи! - простонал он, закрыв глаза. - Д'Ожерон, вы хоть представляете, что для Франции означает потеря Сен-Доменга?

    -  Ещё ничего толком не известно, сударь, - осадил его месье Бертран. - Шлюпку на воду! - крикнул он боцману. - Месье Вальдемар, - это уже офицеру, стоявшему за его спиной и прилагавшему немалые усилия, чтобы сдержать улыбку, - вы едете со мной.

    Де Баас явно хотел сказать что-то насчёт заложников и благоразумия, но промолчал, наткнувшись на холодный взгляд своего коллеги.