— Бай-бай.

 Я вышел, закрыл дверь и поехал к дому Харва Шепарда, чувствуя себя как-то странно.

 Не знаю, был ли я испуган, но Шепард испытывал такой страх, что не мог справиться со своим лицом. Кожа была чересчур сильно натянута на костях, он часто что-то сглатывал, довольно громко, пока мы ехали по Мейн-стрит к «Холлидей Инн».

 — Тебе совсем не обязательно знать, что я затеял, — сказал я. — Мне кажется, тебе самому будет лучше, если ты ничего не будешь знать. Пойми только, что я кое-что придумал и запустил в действие, и это, возможно, поможет тебе выпутаться из сложной ситуации.

 — Почему ты не можешь рассказать мне о своем плане?

 — Потому что там используется некоторое жульничество, а тебе, кажется, сейчас не до него.

 — Возможно, ты прав.

 Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел». Кинг Пауэрс сидел за круглым столом, сложив руки на краю стола, перед ним лежала открытая папка. Все как в театре.

 — С кем это ты пришел? — спросил Пауэрс безразличным голосом.

 — Мы — друзья, — ответил я. — Всегда ходим вместе.

 Пауэрс был высоким мужчиной с мягкими чертами лица, бледной кожей и рыжеватыми волосами, они были достаточно длинными и подчеркивались курчавыми бакенбардами. В одежде он, похоже, придерживался вольного стиля. Свободный костюм в темно-бордовую клетку, белый ремень, белые туфли, белая шелковая сорочка, воротник которой выпущен на лацканы пиджака. На шее, на кожаном шнурке, висел бирюзовый наконечник стрелы, торчащий прямо вперед, будто в насмешку над собеседником.

 — Я не просил тебя приводить друзей, — сказал Пауэрс Шепарду.

 — Вы будете рады, что он так поступил, — заметил я. — Я принес вам такое, от чего ваш ридикюль распухнет от денег.

 — Я не пользуюсь ридикюлями, — буркнул Пауэрс.

 — О, — сказал я, — простите. Я подумал, что на кровати лежит ваша любовница.

 За моей спиной Хоук пробормотал:

 — Черт меня возьми.

 Парень на кровати оторвал взгляд от «Уолл-стрит джорнел» и нахмурился.

 — Хоук, — сказал Пауэрс, — гони его в шею.

 — Это — Спенсер, — объяснил Хоук. — Я вам о нем рассказывал. Любит пошалить, но вреда никому не причиняет. По крайней мере, не всегда.

 — Хоук, ты меня слышал. Я сказал — выкини его.

 — Он говорит о деньгах, Кинг. Возможно, вам стоит послушать.

 — Ты на меня работаешь, Хоук? Делай что тебе говорят.

 — Нет. Я делаю только то, что хочу. Никогда не делаю того, что мне говорят. Как и старина Спенсер. Можешь весь изораться на него, но он и пальцем не пошевелит, чтобы сделать то, чего не хочет делать. Вы с Мейси лучше выслушайте его. Он говорит о деньгах и, вероятно, не шутит. Если вам не понравится то, что он скажет, я выведу его.

 — Хорошо, хорошо. Ради Бога, давайте послушаем. Выкладывай.

 Лицо Пауэрса слегка покраснело. Он тяжело смотрел на меня. Мейси сел на кровати и опустил ноги на пол. В левой руке он по-прежнему держал «Уолл-стрит джорнел», заложив указательным пальцем нужное место.