– Хорошо. Давайте сыграем в другую игру. Остановите меня, если я в чем‑то ошибусь. После того как вы выбрались с Рима, вам пришлось провести шесть месяцев в карантине, чтобы мы могли убедиться, не заразились ли вы от чужих каким‑то вирусом или бактериями. Никому не разрешалось видеть вас, никаких посетителей. Вы не позволили врачам восстановить ваше лицо.

– Женщины любят шрамы.

Проявляют больше симпатии, – усмехнулся Уилкс. Орон продолжал:

– Когда вы вернулись на службу, вы превратились во взбесившегося пса. Девять арестов и соответствующие сроки в тюрьме для тихо– и буйно‑помешанных. Три судимости – за нападение, две – за повреждение собственности, и еще одно – за попытку убийства.

– Парень слишком много болтал, – пояснил Уилкс.

– Я специализируюсь в генетике, капрал, но любой, кто посещал курсы по психологии, поймет, что вы катитесь по наклонной плоскости.

– Разве? Ну а вам‑то какое дело? Это моя жизнь.

– До того, как эти два парня из Охраны Ближнего Космоса взорвались, они успели перекачать данные с компьютера старого корабля, и теперь нам известна траектория его движения. Мы знаем, куда он залетал, прежде чем вернулся домой.

– А я‑то здесь при чем?

– Вы завязли в этом по самые уши, капрал, ведь вы отправитесь туда. Какие бы ни были у вас проблемы здесь, меня они не интересуют. Мне нужен живой экземпляр твари, с которой встретились ребята из Охраны. И вы его мне доставите.

– Не собираюсь.

– Вы согласитесь, – с улыбкой сказал Орон.

Уилкс заморгал. Что‑то мерзкое зашевелилось в его животе, как будто пойманное животное, пытающееся вырваться на волю. Пока он вспоминал, что бы такое из съеденного могло вызвать тошноту Орон огорошил его еще раз:

– Вы помните спасенную вами девочку? Она здесь, на Земле, в Медицинском Центре. Ее держат на успокаивающих средствах и проводят разные тесты. Она страдает от кошмаров. Похоже, что прочистка мозгов полностью не помогла: в снах она вспоминает то, что с ней случилось. Вы тоже можете закончить свою жизнь в аналогичном месте, если не поступите разумным образом.

Билли, оказывается, здесь? Капрал и представить себе не мог, что увидит ее еще раз. Он несколько раз вспоминал о ней. Билли – единственный человек, кроме него, видевший чужих. По крайней мере единственный, о котором Уилкс знал. Он поднял взгляд на Орона и кивнул в знак согласия. Если они хотят, то все равно заставят его лететь. Уилкс слишком долго служил в армии, чтобы не знать этого. Ему придется согласиться. Есть вещи похуже, чем просто смерть.

Он глубоко вздохнул.

– Хорошо, я согласен, – сказал он. Орон улыбнулся, и его улыбка напомнила Уилксу тех чудищ.

Проклятье!

Глава 4

Билли спала. Во сне она слышала голоса – далекие призрачные звуки; они сплетаются с жуткими мерцающими картинами прошлого.

– Снова видит сон. А что вы ей даете?

Билли неясно различала приоткрытую дверь. За дверью темнота. В этой темноте – только глаза и временами – вспышкой света – ряд редких зубов.

– Тридцать таблеток феназепама... Колеблющаяся створка двери с громким скрипом широко распахнулась.

Она чувствовала, что кто‑то прячется в темноте... Билли не могла различить ясно, кто это...

– Тридцать? Но ведь это двойная доза. Вы не боитесь повредить ее мозг?

Непонятное ощущение отступило, Билли разглядела зыбкие черты черного, высокого чудовища с жуткими зубами. Оно улыбалось Билли. Вот оно заскрежетало зубами и шагнуло к девушке. Билли замерла. Она не могла даже отвернуться, чтобы не видеть, как тварь подбирается к ней...

– Да, конечно, риск есть.