Йона стоял рядом с ведром, полным полароидных фотографий. Сотнями фотографий молодых женщин. Некоторые спали в своих кроватях, иные были сфотографированы через щель в двери или через окно.

— Вы же сами понимаете, что все кончено, — сказал Йона, пытаясь рассмотреть, что Цезарь прячет рядом с креслом.

— Ничего не кончено. Есть еще планы, которые я должен исполнить. Были и будут.

— Отпустите Алису, и мы поговорим о планах.

— Отпустить? Я лучше перережу ей горло.

Йона внимательно наблюдал за рукой Цезаря и заметил, как напряглись мускулы. Цезарь что-то обхватил, его плечо немного поднялось.

Йона перешагнул через ведро, и ту же секунду Цезарь сделал выпад мачете. Йона ждал этого движения, но оно все же оказалось сильным.

Нож птицей вылетел из теней.

Йона отшатнулся.

Лезвие просвистело мимо и, звякнув, рассекло тонкую ножку торшера. Абажур с бахромой упал на пол.

Прицеп с грохотом накренился.

Йона, оступаясь, попятился.

Цезарь, шумно дыша, пошел на него и сделал новый выпад.

Заднее колесо прицепа попало в кювет. Пол накренился, мебель начала съезжать друг на друга. Тонко загудели прутья на потолке тента.

Из шкафа посыпались рулоны скотча.

Дверца захлопнулась.

Цезарь снова выпрямился, двинулся на Йону и нанес очередной удар. Мачете высекло искры, задев металлическую рейку на потолке.

Гремели покрышки.

Йона попятился, опрокинул перед Цезарем сервант. По полу заскакали осколки стекла и фарфора.

Раздался сильный удар, и прицеп вздрогнул: фура врезалась в придорожное дерево. Йона качнулся вперед, Цезарь опрокинулся на спину.

Обломок ствола прорвал крышу тента.

Ветер подхватил обрывки бумаги и салфетки.

Рана от стяжки на горле Алисы начала кровоточить.

Йона схватился за спинку стула. От царапины на щеке растекался ледяной холод.

Цезарь поднялся, сжимая мачете. Остро заточенное лезвие серебристой лентой тянулось вдоль черного клинка.

— Я знаю о вашей болезни, вам могут помочь, — заговорил Йона. — Я читал исследование Густава Шееле и знаю, что в вас живет Мартин, он не хочет причинить Алисе зла.

Цезарь облизал губы, словно пытался распознать какой-то незнакомый вкус.

У Йоны уже мутилось в глазах.

Одна фара на полуприцепе разбилась, вторая повисла на проводах и еле мерцала.

В прицепе стало почти совсем темно.

На фоне густо-синего неба угадывались верхушки черных елей.

Цезарь улыбнулся. У Йоны мутилось в глазах, отчего лицо Цезаря раздваивалось и разъезжалось.

— Пора поиграть, — сказал Цезарь и скрылся за изголовьем кровати.

Йона осторожно пошел к опрокинутому серванту. Он поморгал, пытаясь уловить движения. Под ботинками хрустели осколки стекла и фарфора.

Цезарь подкрался с другой стороны и снова нанес удар. Лезвие свистнуло у Йоны перед носом и рассекло диванную подушку, из которой тут же полезла набивка.

Незакрепленные части тента зацепились за какие-то ветки над дорогой, и нейлон порвался. Свернутый в рулон буро-желтый коврик под мрамор перевалился через борт и шлепнулся в канаву.

Алиса сорвала со рта скотч, закашлялась и съехала на пол, насколько позволила ей стяжка, опустившаяся до поперечной рейки. Девушка ногой дотянулась до телефона Цезаря и подтолкнула его к себе.

Йона больше не видел Цезаря, который засел где-то за мебелью. Он понимал: началось действие яда. Ледяной холод растекался от царапины уже по всему лицу, доходил до ушей.

Прицеп покачнулся, и Йона, чтобы не упасть, схватился за секретер.

Он моргнул, но очертания предметов в темноте продолжали сливаться.

Внезапно Алиса включила телефонный фонарик и посветила на Цезаря — тот крался к Йоне.