Ну разве не здорово?
— Совсем неплохо, да. Но мы сейчас обсуждаем само мироздание.
— А в этом нет смысла? Ты говоришь почти как мама. Нет никакого «смысла» жаловаться на то, что я болею, говорит она. Но мы больше не будем говорить о болезни и тому подобном.
— Это не я начал разговор о болезни. Но я обещаю, что расскажу про твою идею о трёх полах Богу, когда буду разговаривать с Ним в следующий раз. Чувство юмора, по крайней мере, у него есть.
— Это правда?
Ангел снисходительно улыбнулся:
— Ты когда-нибудь видела слона? Ты даже представить себе не можешь, сколько у нас на небесах есть анекдотов про слонов. А ещё у нас есть анекдоты про жирафов.
Сесилия не могла понять, нравится ли ей, что ангелы на небесах рассказывают друг другу анекдоты о мироздании. Это казалось немного легкомысленным.
— Надеюсь, вы там не рассказываете анекдоты про меня, — сказала она.
— Да нет, никогда не слышал ни одного анекдота про Сесилию. Но хотя ты и понимаешь только часть целого, ты наверняка осознаёшь, что в мироздании поздно что-нибудь менять.
— Может быть…
— Рассказать тебе секрет?
— Конечно!
— Иногда, когда мы обсуждаем, каков существующий порядок вещей и каким он мог бы быть, Бог удручённо разводит руками и говорит: «Я понимаю, что то и это можно было сделать немного иначе, но сделанного не воротишь, да и к тому же я не всемогущ».
Сесилия раскрыла рот.
— Вот в этом с тобой не согласится ни один священник. Значит, священники ошибаются?
— Нет, представь, и священники, и Бог говорят правду.
Сесилия прикрыла рот рукой и зевнула. В то же мгновение по лицу ангела промелькнула тень.
— Скоро придёт твоя мама, — сказал он. — Так что мне надо торопиться…
— Я ничего не слышу.
— Но она сейчас придёт.
Сесилия услышала, как в соседней комнате зазвонил будильник.
— Ты исчезнешь?
Он покачал головой:
— Я сяду на окно.
— А мама сможет тебя видеть?
— Не думаю.
В следующую минуту в комнату вошла мама.
— Сесилия?
— М-м-м-м…
— У тебя горит свет?
— Ты же видишь.
— Я просто хотела узнать, как у тебя дела.
— Сейчас утро?
— Три часа ночи.
— Но я слышала будильник.
— Я завела его на три часа.
— А зачем ты это сделала?
— Потому что я тебя люблю. Не могу не заходить к тебе всю ночь, во всяком случае, под Рождество.
— Иди ложись спать, мама.
— А ты заснёшь?
— Иногда я сплю, а иногда лежу и не сплю. Не всегда могу отличить одно от другого.
— Тебе что-нибудь нужно?
— У меня есть вода…
— А в туалет тебе не надо?
Сесилия покачала головой.
— Было так здорово, когда вы пели. Я заснула, несмотря на то что бабушка играла на пианино.
— Проветрить немного?
— Ну разве что самую капельку.
Мама подошла к окну. Сесилии казалось, что она видит Ариэля на подоконнике, но по мере того как мама приближалась к окну, его силуэт становился всё более и более расплывчатым.
— Ты видишь, что на стекле появился ледяной узор? — спросила она. — Ну разве не странно, как он появляется сам по себе? — Она открыла окно.
— На свете много странного, мама. Но мне кажется, что сейчас, когда я болею, я намного лучше понимаю, как устроен мир. Как будто я вижу его более отчётливо. |