Да, кладёт тяжёлая, ста-пятидесяти, разрывы левее нас, между штабом бригады и штабом 3го - она и есть, наверно, 415я, но такой бой гудит, и по переднему краю и от двух артиллерий - не возьмёшь: при каждой засечке цель на планшете ускользает куда-то, треугольник расплывается по-новому.

То и дело предупредитель запускает ленту. Одной неудачной сброшенной ленты ворох покрыл Дугину все ноги по колена. Уже большую катушку сменили.

А надо - кому-то поспать в черёд. Федя, иди в избу, поспи. А я пока буду здесь, догрызать 415ю.

Енько с двумя трубками на голове, а балагур. Доглядел: там, глубже, какая ж девушка прелестная сидит.

- А тебя, красуля, как звать?

Кудряшки светлые с одного боку на лоб. И живоглазка:

- Искитея.

- Это почему ж такое?

Старуха с ней рядом:

- Какое батюшка дал. А мы её - Искоркой.

- И сколько ж тебе?

- Двадцать, - с задором.

- И не замужем??

- Война-а, - старуха отклоняет за молодую. - Какое замужество.

Енько - чуть из трубки не пропустил, одну с уха отцепляет мне:

- Лейтенант Овсянников.

Сообщает Виктор с предупредителя. Ползком пришлось. Перетащил их назад немного. Тут два камня изрядных, за ними траншейку роем. Но всё равно горячее место.

- А вообще?

- А вообще: справа на Подмаслово, наши танки два раза ходили. Вклинились, но пока стоят. По ним сильно лупят.

- Ну ладно, хватит с тебя. Возвращайся, да отдохни. Ещё ночь какая будет.

- Нет, ещё с ними побуду.

Всё-таки, других целей мал-помалу набирается. Прямо чтобы в точку- ни одной. Но по каким треугольник небольшой - колем в его центр тяжести и диктуем координаты обоим дивизионам. А 415ю - каждый раз по-новому разносит, не даётся.

А эта Искорка - тоже непоседа, пробирается на выход. Платье в поясе узко перехвачено, а выше, ниже - в полноте.

- Ты - куда?

- А посмотреть, чего там у нас разобрато. Всё хозяйство порушат.

- Да кто ж это?

- Ну да! И ваши кур лавят, - глазами стреляет.

- А где ваша изба?

Лёгкой рукой взмахнула, как в танце:

- А по этому порядку крайняя, к лозинам.

- Так это далеко, - удерживаю за локоть.

- А чего ж делать?

- Ну, берегись. Если подлетает - сразу наземь грохайся. Ещё придупроверю, цела ты там?

Порх, порх, вертляночка, по ступенькам - убежала.

Изводим ленту. Слитный гул в небе, наших и ваших. Ах, рычат, извизгивают, на воздушных изворотах, кому достанется. И ещё друг по другу из пулемётов.

Сверху, от входа, истошно:

- Где ваш комбат?

И наш дежурный линейный - сюда, в лестницу:

- Товарищ старший лейтенант! Вас спрашивают.

Поднимаюсь.

Стоит по-штабному чистенький сержант, автомат с плеча дулом вниз, а проворный, и впопыхах:

- Таащ стартенан! Вас - комбриг вызывает! Срочно!

- Где? Куда?

- Срочно! Бежимте, доведу!

И что ж? Бежим. Вприпуск. Пистолет шлёпает по бедру, придерживаю.

Через все ухабы отводка просёлочной к Выселкам. Во-он виллис-козёл стоит на открытой дороге. Подъехать не мог? Или он это мне в проучку? Бежим.

Подбегаем. Сидит жгуче-чёрный полковник Айруметов.

Докладываюсь, рука к виску.

Испепеляя меня чёрным взором:

- Командир батареи! За такую работу отправлю в штрафной батальон!!

Так и обжёг. За что?.. А и - отправит, у нас это быстро.

Руки по швам, бормочу про атмосферную инверсию. (Да никогда им не принять! - и зачем им что понимать?) А на постороннюю стрельбу вздорно и ссылаться: боевой работе - и никогда не миновать всех шумов.

Слегка отпустил от грозности и усмехнулся:

- А бриться - надо, старший лейтенант, даже и в бою.

Ещё б чего сказал? но откуда ни возьмись - вывернулись поверх леска два одномоторных Юнкерса.