– Говори же, говори! Клянусь Святым Кругом, этот… этот, который замучил тебя, получит сполна за все!

Вновь послышался стон, и герцог, не поднимая головы, с трудом выдавил:

– Хорошо, я скажу… но я… я сам с ним рассчитался… сам…

– Что надо делать с жемчугом? – медленно произнес Блейд, не обращая внимания на последние слова. Кому страшны угрозы умирающего?

– Носить на теле… день – под сердцем… день – у печени… день – на виске… – герцог судорожно вдохнул, замолчал и с неожиданно просветлевшим лицом добавил: – Ни к чему тебе это, ховестар… уже ни к чему… Приятель твой… знает лучший способ… Поди спроси… если успеешь… – тело его странно напряглось, будто рванувшись из цепей, голова запрокинулась, глаз закрылся.

Блейд вынул из кольца в стене факел, поднес к лицу Ринвела. Да, этот человек был стар, очень стар! Сто лет или больше… Трудно сказать… Во всяком случае, он пережил и своих детей, и внуков, и правнуков. Пережил всех, чтобы погибнуть в мрачном подвале собственного дворца от безжалостной руки случайного проходимца…

Выскочив в коридор и перепрыгивая через три ступеньки, Блейд ринулся в зал вчерашнего совета. Сабля била его по бедру, увесистый мешочек давил на ребра, в висках ощутимо стреляло.

Он вихрем промчался по широкой галерее первого этажа, колотя в двери,

– Вставайте! Все сюда! – голос его гулким эхом грохотал под сводчатым потолком, и по топоту за спиной он понял, что ховестары мчатся следом. Он не стал оборачиваться, а, оттолкнув часовых, влетел в комнату. Бокал на столе был пуст.

Взгляд Блейда метнулся к окну; там спокойно стоял Ратаг, и лишь глаза помощника да стиснутые кулаки выдавали владевшее им лихорадочное возбуждение У стен застыли стражи – и, впереди всех, Айола.

– Не подходи, ты!.. – Ратаг напряженно усмехнулся. – Ты, приблудок, хотел отнять у меня все! Ты… – его левая рука вытянулась в сторону Блейда, правую он прижимал к губам. Капитаны сгрудились у двери, и разведчик, оглянувшись, увидел среди них Аталира. Лицо его было мрачным – как и у всех остальных.

Внезапно Ратаг гордо выпрямился и с торжеством изрек:

– Ринвел открыл мне тайну! Только я, один я, владею секретом! Старый лис был жаден и глуп, если сам не воспользовался магическим средством! – Он поднял руку, и все увидели небольшой зеленый диск, зажатый меж его пальцев. – Но я‑то – другое дело! Я стану бессмертным и неуязвимым, и мы еще посмотрим, кто будет властвовать в Акроде!

Ховестары переглянулись.

– По какому праву ты собираешься присвоить жемчуг? – рявкнул Коверг. – Клянусь мечом и порохом, мой клинок проткнет любую глотку, даже бессмертную!

– Молчи, ублюдок! – Услышав гневный гул голосов, Ратаг снова прижал добычу к губам. – Знаешь, что я сделаю совсем скоро? Спущу кой с кого шкуру, вот так! Первым – с Черного, а затем, быть может, с тебя!

Он безумен, подумал Блейд. И жемчужина – что этот мерзавец собирается делать с ней? Обнажив саблю, разведчик шагнул к окну, всматриваясь в серые глаза, горевшие мрачным торжеством. Ратаг плюнул ему под ноги, поспешно сунул магический камешек в рот и проглотил.

Все оцепенели. Секунду Ратаг стоял неподвижно, будто прислушиваясь к собственным ощущениям; потом его затрясло, он согнулся пополам, руки и ноги вывернулись под немыслимым углом, на губах выступила пена. Он рухнул на пол.

– Вот и все, – спокойно произнес Аталир.