Однако на длительное представление времени у меня нет, поэтому снимаю запасную одежду намного быстрее, чем хотелось бы, чтобы подразнить приставучую девицу.

    Потом бросаю ей одни исподники, рубашку и свои серые штаны. Сам же натягиваю черные штаны, снятые с того из бандитов, что постройнее. Они почти новые, и это означает, что промысел у ребят прибыльный и неопасный. Иначе бы в хороших штанах на дело не пошел, знаю я этих экономных крестьян.

    Потом снимаю со второго бандита куртку и отдаю Ортензии, несмотря на ее умоляющий взгляд.

    А нечего было за мной в портал прыгать, сидела бы себе сейчас на диванчике, пила какао и смаковала пирожные!

    При мысли о еде в желудке засосало, но я успокоил свое воображение воспоминанием о черных сухариках, которыми меня угощали в замке миледи.

    -  Не так! - Заметив, что она пытается застегнуть куртку на пуговицы, я отстранил ее руки.

    Запахнул куртку как халат, подвязал веревкой, найденной в кармане запасливого бандита, и подвернул ей рукава.

    Вот теперь эту куртку не узнает даже хозяин!

    А вот что делать с её прической? Впрочем… где там мои, ну, уже почти мои, ножницы?!

    -  Сядь ко мне спиной, я что-нибудь сделаю с твоими волосами! - Миролюбиво предлагаю Ортензии, и она доверчиво поворачивается ко мне спиной.

    Несколько мгновений перебираю пальцами мягкие пряди, усыпляя ее бдительность, затем достаю из кармана ножницы и несколькими быстрыми движеньями отхватываю стратегически важные локоны.

    При первых же лязгающих звуках она насторожилась, но увидев на своих коленях желтенькие прядки, выпрямилась и застыла как статуя. И не шевельнулась, пока я не посчитал, что теперь в ней никто не узнает женщину. Именно такие, торчащие во все стороны вихры носят все деревенские мальчишки.

    Обеспокоенный ее молчанием, я зашел с другой стороны, полюбоваться полученным эффектом, и замер, обнаружив крупные капли, стекающие по бледному личику.

    -  Иначе ты не походила на мальчишку слугу… - Сообщил ей тихо, злясь на самого себя за сентиментальность.

    В конце концов, во всех своих злоключениях виновата она сама, разве не так?!

    Глава 3

    Деревенская улица весенним погожим утром это самое пустынное место в мире. Все трудоспособное и не очень население в это благословенное время занято на задних дворах. Скребут, чистят, копают, чинят и точат, в общем, готовятся к весеннему огородно-полевому авралу.

    Потому-то мы и добрались до лавки практически незамеченными.

    Я продал сонному лавочнику с хитрыми глазками алый халат миледи и бархатные, испачканные грязью туфли, продал куртку разбойника и его сапоги, сняв их с ног Ортензии. Но как я ни торговался, после приобретения лакейского комплекта в виде длинного камзола, шляпы и сапожек, на покупку лошадей денег не хватало.

    Пришлось доставать из кармана статуэтку.

    -  Это очень памятная мне вещь, - Едва не пуская слезу, горестно вздыхал я, нежно оглаживая пальцами пузатенького позолоченного котенка. - Я получил её в подарок… - Тут я понизил голос до едва слышного шепота и, наклонившись к самому уху торговца, сообщил, - От ДАМЫ!

    Он хитро хмыкнул и понимающе подмигнул.

    -  Я не могу ее продать… - Страдал я, - только оставить под залог! Но! Если случится так… что я не смогу сюда вернуться… отправь её миледи Монтаеззи… только это между нами! И она даст тебе на двадцать квадратиков больше!

    -  А сколько же вы хотите… за это?

    -  Эта вещь… она бесценна! И я просто негодяй… что оставляю ее в залог всего за пятьдесят квадратиков!

    -  Двадцать.