|
Там было и фото, иначе я не узнал бы его, ведь тогда он действовал уже под другой фамилией. С тех пор мы с ним переписывались. Да, именно поэтому я не смог ему отказать, когда он появился в моем доме. Между прочим… – Дан внезапно показался сыщику усталым. – Тогда, в семидесятых, я тоже жил под другой фамилией – Коль. Сейчас трудно поверить. Я тоже взял впоследствии фамилию жены, это показалось мне разумным, ведь никогда не знаешь, что на тебя навесят… Впрочем, теперь я жалею, ведь это совершенно не помогает… – Дан умолк.
Тойер поглядел на сад.
7
После дня, полного неясных гипотез, и после телефонного разговора, состоявшего из бесчисленных извинений, подавленный сыщик сидел за ужином с Ильдирим, Бабеттой и Озгюром. В приступе благодушия прокурор приготовила блюдо из барашка, которым ее мать прежде угощала домашних по большим праздникам; вот только, к сожалению, оно получилось не очень вкусным. Тем не менее Озгюр уплетал его с аппетитом, смачно чавкая; вероятно, дома его не учили хорошим манерам. Тойеру было скверно, и он изо всех сил старался этого не показывать. Пильц исчез, отношения с ребятами безнадежно испортились, пожар отрезал все подступы к делу, прежнее похмелье едва прошло, как грозило начаться новое. Он вздрогнул – Озгюр спросил его про какой‑то метод расследования. Тойер жадно прихлебывал пиво и старался объяснять как можно понятней. – Значит, тебя интересует работа полицейского? Мальчишка восторженно кивнул: – Я бы хотел стать копом и все такое. – Тогда тебе придется как минимум закончить школу и получить среднее образование, – с легким презрением вмешалась Ильдирим. – Обязательно получу, я ведь всегда учусь вместе с Бабси. Ильдирим передернула плечами. – Ты всего один раз учил со мной глаголы, – сухо напомнила Бабетта. – Этого мало для среднего образования. Озгюр громко рыгнул. – Неважно. Я все равно своего добьюсь. С самооценкой у него было все в порядке. Да, при взгляде на него, такого довольного собой, не страдающего от робости, создавалось впечатление, что у парня нет никаких проблем. Вероятно, гораздо удобнее жить, когда не знаешь каких‑то вещей, – так размышлял Тойер, делая затуманивающие сознание глотки. Озгюр снова рыгнул. – Знаешь что? – Ильдирим пыталась говорить мягко, но у нее не очень‑то получалось. – Я решила, когда была еще в твоем возрасте, что не стану вести себя так, как этого ждут от нас немцы. Мне было важно стать лучше, чем мои самодовольные одноклассники. В этой стране ничто не дается даром. Мальчишка засмеялся и схватил Бабетту за руку: – Ну и прикольная у тебя маманя! Чего она добилась? У вас ни тачки, ни нормальной квартиры! – Скоро у нас будет большая квартира в Старом городе, и даже есть новая машина. Понадобилось какое‑то время, чтобы могучий сыщик сообразил, что Ильдирим имела в виду его, да, верно: бывший ненавистник автомобилей неожиданно приобрел в сумрачные дни ноября «тойоту‑карину комби» цвета зеленой травы, с кузовом типа «универсал», не новую, но с небольшим пробегом, вместительную. Зачем – он не знал и сам. – Можно мне когда‑нибудь вместе с вами? – с детской радостью спросил Озгюр. – Как это – вместе? Сесть за руль хочешь? Нет уж! – Нет, если вы… ну… скажем, если вы поедете на дело… Турок уже двоился в глазах Тойера; сыщик замямлил: – Дело в том, Оскар… Озгюр, что большую часть времени мы сидим за письменным столом. Того, что ты видел по телику, вообще практически не бывает либо крайне редко. |
