– Пенсионер, который лезет на рожон. – Хафнер покачал головой и недвусмысленно показал на ширинку. – Вот это новости. Внизу мочесборник, наверху «Калашников».

– Подождите пять минут, – вдруг сказал Лейдиг. – Я как раз открыл сайт церкви Святого Духа… Ага… Слушайте! В семьдесят четвертом году был обновлен пол, плитки частично вынуты… Может, Сара там… – Лейдиг содрогнулся.

– Я пойду. – Тойер решительно встал со стула. – Теперь я знаю достаточно. И в то же время мало что…

– Может, Хафнер прав… – Штерн уже пошел на попятную.

– Ты тоже прав. Теперь вперед. Будем надеяться, что Кремер не станет его опять выгораживать.

– Я тоже пойду, – заявил Зенф. – Тут у меня появилась идея…

Тойер уже не слышал его. Он двинулся в дорогу. Медленно, тяжело, размеренно. Ему предстояло проявить те свои качества, которые он обычно подавлял.

Он поехал на такси, чтобы ни на что не отвлекаться.

– Высадите меня, пожалуйста, возле ратуши.

– Вы же хотели на Хаспельгассе.

– Это важно для моего настроения, понимаете?

– Нет, не понимаю.

Перед «Макдоналдсом» клоун в соответствующем наряде раздавал пестрые листки с рекламой новых салатов к тефтелям. Не поворачивая головы, Тойер нахально ущипнул его за ягодицу.

Возле церкви Святого Духа появились крутящиеся стенды с почтовыми открытками – их выставили владельцы лавок, когда потеплело. Тойер сильно раскрутил все три поочередно.

К удивлению известного всему городу старого трансвестита, который пьяной походкой плелся навстречу, Тойер послал ему воздушный поцелуй. Комиссар повернул вправо и миновал центральный портал, поразившись контрасту между каменными готическими сводами, устремленными в небо, и толстыми, почти круглыми американскими туристами. Теперь надо взять себя в руки, стать Тойером. Гнев, сомнения и мечты – все отбросить и вести допрос так, словно ты музицируешь.

Он остановился перед домом. Позвонил. Дверь открылась.

В дверном проеме стоял Денцлингер. Выглядел устало. Старый, почти немощный человек в рубашке и брюках на помочах. Тойер быстро окинул его оценивающим взглядом. Седые короткие волосы, зачесанные набок. Ястребиное лицо, маленькие глазки. Без очков. Сыщик обратил внимание на сильные руки, отметил и то, что в обтрепанных черных костюмных брюках можно носить оружие небольших размеров.

– Господин Денцлингер?

Старик кивнул. Без удивления. Тойер изобразил сияющую улыбку:

– Ну, тогда пригласите меня, пожалуйста, в дом, господин пастор. Начнем наше общение! – Он щелкнул пастора по животу и протиснулся в дверь.

– Кто вы такой? Чего вы, собственно, хотите?

Тойер засмеялся:

– Чего я хочу? Вот это вопрос! Видите ли, когда я выйду на пенсию, тогда и буду задавать его себе время от времени, а пока что… – Он резко повернулся и нажал пастору пальцем на нос. – Я папа римский и предлагаю рекламный подарок за сотрудничество: скидку в цене. Отпущение всех грехов, подумай хорошенько! Но сначала, – он потянулся и зевнул, – я взгляну на твою квартиру, мой маленький убивец, мой старенький, дряхлый душегуб. Как долго мы тебя искали…

Денцлингер захлопнул дверь.

Тойер прошел в гостиную. Музей шестидесятых, если не пятидесятых. На стенах никаких картин, на полке нет фотографии жены. Денцлингер шел следом, сыщик наблюдал за ним краем глаза, но изображал полнейшую беззаботность. Снизу, сквозь закрытые окна, доносился уличный шум и голоса туристов.

– Что натворим на этот раз? – засмеялся могучий сыщик.