Подъехала машина, затем – еще одна. Во двор вошли следователь, врач, эксперт‑криминалист, оперативник, фотограф.

Сумароков оказался симпатичным человеком средних лет с улыбчивыми и любопытными глазами. Постояв напротив стола и кивнув специалистам: «Начинайте», он подошел ко мне.

– Как вы его обнаружили?

Я подробно рассказал ему обо всем с самого начала, с того момента, когда услышал по рации сообщение дежурного по городу.

– Полагаете, есть связь? – выслушав меня, повертел он в руках пулю.

– А вы полагаете, нет?

Он добродушно улыбнулся:

– Доказательства нужны, майор. Листок в блокноте – это, конечно, хорошо…

– Тогда не будем терять времени, – посмотрел я на часы. Было три сорок пять.

– Там у ворот стоит сержант, возьмите его с собой, – предложил следователь мне вдогонку.

4

Вдвоем с сержантом Ордынским мы вошли на огражденную территорию газовой котельной. С тыльной стороны на крышу вела узкая металлическая лестница. Я проводил сержанта взглядом до самого карниза, а сам пядь за пядью стал обследовать двор, хотя, по мере того как садились батарейки фонарика, начинал понимать, что это – пустая затея: если даже гильзу выбросило с крыши, она упала в радиусе пяти метров в траву или кучу металлолома и искать ее нужно ротой солдат при дневном освещении.

Котельную обслуживало четыре человека. Я попросил оператора собрать всех в машзале.

– Приблизительно два часа тому назад в доме напротив было совершено преступление, – объяснил я. – Кто‑нибудь из вас видел посторонних на территории в это время?

– А что нам делать на территории ночью? – недовольно ответил старший.

– Подышать, покурить?

Все четверо покачали головами.

– Кто работает на верхнем ярусе?

– Никто там не работает, – сказал молодой паренек в новенькой синей спецовке. – Делать там нечего – фитинги, вентили, два манометра на сочленениях, форсунка. Если что‑нибудь ломается – тогда лезу я, слесарь‑ремонтник.

– С крыши или по лестнице?

– Зачем с крыши? Вон, лестница винтовая, площадка с перилами вдоль стенки, а если с форсункой что – перехожу на котлы.

– Сегодня лазили?

– Когда смену принимал. А что?

– Посторонних шумов никто не слышал? – По их реакции (в котельной гудело постоянно) я понял, что вопрос стоит конкретизировать. – Шаги по крыше? Выстрелы? Хлопки?

Все недоуменно переглянулись.

– Может, война началась, пока мы тут торчим? – спросил пожилой мужчина с опухшими от сна глазами. – Что хоть случилось‑то?

– На крышу отсюда выйти можно? – ответил я вопросом на вопрос.

– Можно, но только в ремонтную смену, потому что ключ от люка у бригадира, а нам без надобности. Если что – по лестнице снаружи.

– Проводите меня наверх, – попросил я паренька и направился к широким рифленым ступенькам сварной лестницы, окрашенной в красный цвет.

Мы поднялись на техэтаж с горизонтальными окошками, густо насаженными по всему периметру. Дотянуться до нижней рамы со смотровой галереи было просто невозможно – для этого пришлось бы взгромоздиться на перила или подставку. Наружная металлическая лестница поднималась по северной стене, и в окошко был виден только правый поручень с двумя ступеньками: заметить человека на лестнице снаружи, да еще на фоне темного ночного неба, можно было, только если упереться носом в стекло.