– Дворничиха и жильцы с первого этажа, – кивнул сержант на остановившихся на обочине испуганных двух женщин и троих мужчин.

– Инспектор Вениаминов, – подошел я к ним. – Извините, что побеспокоили. Подойдите, пожалуйста… Кто‑нибудь знает этих людей?

Жильцы столпились у бесчувственных тел на мостовой. Пока они рассматривали распухшие от побоев лица, я пообщался с эскулапом.

– Отравление барбитуратами средней тяжести, – не очень уверенно сказал он. – Предположительно – нембутал. Кости целы, но возможно сотрясение.

– Ардатовы, – сказала одна из женщин.

– Точно, они, – подтвердили остальные.

– Братья. Вот этот, Эдик, – младший. Владелец кафе «Сфинкс» на Московской. А как второго зовут – не знаю, он не из нашего дома.

– Где Эдик живет?

– Да вон, напротив, во втором доме, – показала пальцем дородная молодица в пестром байковом халате. – Во втором подъезде, квартира двадцать восемь.

– Вы дворник?

– Я почтальонша.

– Он один живет?

– Один. Разведенный.

– Когда их можно будет допросить? – спросил я у врача.

– Часа через два‑три. Можно ввести стимулятор, но лучше отвезти в больницу. Если есть сотрясение…

– Ладно, везите!

2

Следователь на место преступления еще не прибыл, между тем действовать нужно было быстро, пока до того, кто послал за братьями Ардатовыми, не дошла весть об их задержании. Судя по темпу, в котором действовали местные пинкертоны, они тоже наглотались нембутала.

Пока Кифа вызывал опергруппу, я разбудил соседей Ардатова‑младшего.

– Вы видели кого‑нибудь постороннего на площадке? Разумеется, никто никого не видел.

– Может быть, слышали шум? Брань, драку? Разумеется, все легли спать рано и спали крепким здоровым сном.

Я решил оставить их следователю. Справиться с замком двадцать восьмой квартиры оказалось просто, как я и предполагал: ключей у задержанных не нашли, а значит, дверь просто захлопнули. Попросив соседей ничего не трогать, я первым вошел в прихожую и включил свет. Следователь должен был прибыть с минуты на минуту, и обыск без него я не начинал, а ограничился поверхностным осмотром. Предположение мое оказалось верным: дом был – полная чаша, и раз ничего не взяли (ни часов из коллекции в конторке под стеклом, ни антиквариата) – значит, приезжали с целью взять Ардатовых. В гостиной я увидел смятый ковер, запач канный кровью угол серванта. Несмотря на открытую фрамугу, в квартире еще сохранился едкий запах хлорацетофенона, так что механика похищения была понятна: в подъезд вошли двое (водитель оставался в машине, кто‑то караулил внизу – выносили их по его сигналу, когда ни в подъезде, ни на улице никого не было), позвонили в квартиру; глазок в двери есть, но Эдик открыл – значит, знал их; брызнули в рожу газом из «Кобры 501», в это время из комнаты или кухни вышел брат, присутствие которого было для них неожиданным – второй баллончик достать не успели, завязалась драка. Брат бросился в комнату, его настигли, повалили на пол, он ударился головой об угол серванта. А дальше – ясно: вырубили, залепили рты, защелкнули наручники и укололи.

Было это так или по‑другому, меня, в сущности, не интересовало: я надеялся напасть на след, который приведет к тому, кто послал за братьями. И напал! На тумбочке у телефона лежал раскрытый на букву «З» алфавитный блокнот. На странице значился единственный абонент – Заяц.