– Старший наряда ППС лейтенант Пилипчук, – подойдя к нам, отрапортовал милиционер.

– Инспектор РУОП майор Вениаминов.

– Привет, Гена, – с видом изрядно потрудившегося хлебороба смахнул Кифарский со лба воображаемый пот и кивнул на изъятый у налетчиков арсенал: – Составляй протокол!

Из головной «канарейки» слышался чей‑то сиплый голос, требовательно вызывавший на место преступления «скорую».

– Кого‑нибудь из этих знаешь? – спросил я у Кифы, подойдя к извлеченным из багажника потерпевшим.

– Откуда?!

Я склонился над ними, чтобы обыскать, но оба оказались в трико без карманов и в майках.

– Кто эти люди, Нечаев? – допрашивал лейтенант водителя «жигулей». – Отвечать!

Тот презрительно сплюнул и отвернулся.

– Да не так, лейтенант, – покачал я головой и ударом ноги по подколенным связкам опрокинул горе‑налетчика на спину, после чего схватил за волосы и стукнул по лбу дверцей «жигулей». – Сейчас я тебя повезу в отделение, а по дороге устрою побег, хочешь?

– Ладно, ладно!.. Пусти, мусор!

– Кто эти люди, «дворник»? Раз!..

– Не знаю, ей‑Богу, не знаю! – заверил плаксивым голосом Нечаев. Если бы не наручники, он наверняка перекрестился бы.

Я отпустил его. Применять насилие к задержанным неприлично и, говорят, противозаконно, но дать ему время опомниться и сочинить небылицу про то, как он ехал мимо и кто‑то «проголосовал», попросив подбросить мешки до погреба, было все равно что позволить уйти.

– Обыщите машину, – посоветовал я Пилипчуку и подозвал милиционера, оказавшегося поблизости: – Сержант!.. Дом тридцать один дробь один по Ткаченко и третий по Портовой – кого‑нибудь из жильцов или дворничиху сюда, живо!

Между этими домами загружали «шестерку», и я предположил, что жертвы могли проживать в одном из них. Кифарский уже сидел на заднем сиденье «канарейки» рядом с другим задержанным.

– Фамилия твоя как? – спрашивал он грозно.

– Чья? Моя?

– Не моя же!

– А че?

– Шланг через плечо! – Мои методы Кифарскому понравились, он двинул его в ухо. – Фамилия?!

– Забаров я! – вызверился тот.

– А эти кто, в багажнике?

– Не знаю!

– Еще хочешь?

– Сказал, не знаю! Не знаю я!

– Кифа, выйди‑ка, – похлопал я его по плечу. – Не надо его больше бить, он ничего не скажет. Это «шестерки» – водила и два охранника. А тот, что без документов, урка из беглых. Молчать будет до упора, пока не раскрутим.

– Почему ты так решил?

– А чего тут решать? Если бы они были им нужны, то выяснили бы все на месте. По одежде – взяли их на квартире. Денег и ценностей при них нет, значит – не грабеж. Кто‑то приказал доставить, они и выполняли. Но кто – не скажут, иначе их приговорят. Им проще в тюрьму сесть.

– Так что делать?

– Искать заказчика по горячему. Пока они на допросе будут следователю петь про карточный долг или как у них эти двое хотели машину отнять.

Лейтенант и патрульный в «шестерке» ничего не нашли, кроме техпаспорта «жигулей», принадлежавших Нечаеву, и комплекта инструментов.

От дома на углу к нам направлялась группа жильцов во главе с сержантом. Прежде чем они дошли, подкатила «скорая», врач и медсестра склонились над потерпевшими.

– Дворничиха и жильцы с первого этажа, – кивнул сержант на остановившихся на обочине испуганных двух женщин и троих мужчин.