– И что?

– Я хочу, чтобы мой брат умер. Мгновенно и безболезненно. И я знаю, что вы можете это организовать.

– Ты хочешь, чтобы я убил твоего брата?

– Я хочу, чтобы вы совершили акт милосердия.

Бойцов задумался.

– Твой брат сидит за изнасилование и убийство трех несовершеннолетних девочек, верно?

– Верно, – сказал Оружейник.

Ник еще несколько секунд размышлял.

– Хорошо, – сказал он затем. – Если это будет в моей власти, я сделаю это.

Оружейник повернулся к столу, заваленному всяким хламом, открыл верхнюю крышку и достал предмет, похожий на громоздкий автоматический пистолет с насадками непонятного предназначения.

– Эта штука легко раскладывается, – пояснил Шутник и протянул оружие Нику. – Достаточно снять с предохранителя и нажать вот на эту скобу.

Бойцов взял оружие, взвесил его в руке.

– Она легкая, – сказал он.

– Да, – согласился оружейник. – Она и не должна быть тяжелой. Заряды, которыми она стреляет, называют «ментальными». Сам я ни разу не видел ее в деле и не очень-то верю в ее эффективность. Поэтому мой вам совет, детектив: не очень-то на нее полагайтесь.

Ник пристегнул оружие к магнитной скобе на поясе и, не прощаясь, повернулся к двери.

– Да пребудет с вами Будда, – проронил ему вслед Оружейник, и непонятно, чего в этой фразе было больше – душевной искренности или холодного сарказма.

Заросшую тропинку к беседке охраняли японские божки из белого, красного и черного фарфора, щербатого от сколов и потертостей.

Ник стоял за прикрытой дверью беседки, вдыхая запах старых досок и пыли. В сумеречном парке царила тишина, прерываемая лишь шумом листьев под порывами ветра. Только нервно обостренный слух полицейского детектива был способен различить легкие шаги мягких туфель по тропинке.

«Прокурорский» Макс медленно поднялся на деревянное крыльцо беседки. Ник стоял, прислонившись к деревянной колонне и заложив руку за спину. Плазменный пистолет был засунут сзади за брючный ремень, так что при необходимости Ник мог мгновенно его выхватить.

Все его чувства были обострены до предела. Ник был готов уловить любое внезапное движение, любое изменение, грозящее его жизни.

– Ник! – окликнул Макс. – Ты здесь?

– Входи! – отозвался Бойцов. – Но если ты пришел не один…

– Я пришел один.

Макс толкнул старенькую дверцу, и она со скрипом открылась. Ник вышел из-за колонны, по-прежнему держа руку за спиной.

«Прокурорский» выглядел уставшим и измотанным.

– Ник, – заговорил он странным, приглушенным голосом. – Я ехал сюда, чтобы уговорить тебя сдаться. Но, кажется, ты уже принял решение. Поэтому… – Макс дернул щекой. – Поэтому я хочу обсудить с тобой кое-что другое.

– Вот как? – Детектив пристальнее вгляделся в лицо старого приятеля.

«А ведь он напуган, – понял вдруг Ник. – Напуган и растерян».

Догадка заставила Ника напрячься. Он прислушался к звукам извне, но не услышал ничего подозрительного и спросил:

– О чем ты хочешь поговорить, Макс?

«Прокурорский» поднял руку к лицу и с усилием потер пальцами лоб.

– Происходит что-то странное, Ник, – сдавленно произнес он. – Либо мир сходит с ума, либо… Либо с ума схожу я.

– Мир давно сошел с ума, Макс, – сказал Бойцов.