|
Казалось, что таким звонким и ясным голосом может действительно говорить лишь безумный. Познакомился он с Мостовским таким образом, - Иконников-Морж подошел к Мостовскому и молча долго всматривался ему в лицо. - Что скажет доброго товарищ? - спросил Михаил Сидорович и усмехнулся, когда Иконников нараспев произнес: - Сказать, доброе? А что есть добро? Слова эти вдруг перенесли Михаила Сидоровича в пору детства, когда приезжавший из семинарии старший брат заводил с отцом спор о богословских предметах. - Вопрос с седой бородкой, - сказал Мостовской, - о нем еще думали буддисты и первые христиане. Да и марксисты немало потрудились над его разрешением. - И решили? - с интонацией, рассмешившей Мостовского, спросил Иконников. - Вот Красная Армия, - сказал Мостовской, - сейчас решает его. А в тоне вашем, простите, содержится некий елей, нечто этакое, не то поповское, не то толстовское. - Иначе не может быть, - сказал Иконников, - ведь я был толстовцем. - Вот так фунт, - сказал Михаил Сидорович. Странный человек заинтересовал его. - Видите ли, - сказал Иконников, - я убежден, что гонения, которые большевики проводили после революции против церкви, были полезны для христианской идеи, ведь церковь пришла в жалкое состояние перед революцией. Михаил Сидорович добродушно сказал: - Да вы прямо диалектик. Вот и мне пришлось увидеть евангельское чудо на старости лет. - Нет, - хмуро проговорил Иконников. - Ведь для вас цель ваша оправдывает средства, а средства ваши безжалостны. Во мне вы не видите чуда - я не диалектик. - Так, - сказал, внезапно раздражаясь, Мостовской, - чем же, однако, могу вам служить? Иконников, стоя в позе военного, принявшего положение "смирно", сказал: - Не смейтесь надо мной! - горестный голос его прозвучал трагично. - Я не ради шуток подошел к вам. Пятнадцатого сентября прошлого года я видел казнь двадцати тысяч евреев - женщин, детей и стариков. В этот день я понял, что Бог не мог допустить подобное, и мне стало очевидно, что его нет. В сегодняшнем мраке я вижу вашу силу, она борется со страшным злом... - Ну что ж, - сказал Михаил Сидорович, - поговорим. Иконников работал на плантаже, в болотистой части прилагерных земель, где прокладывалась система огромных бетонированных труб для отвода реки и грязных ручейков, заболачивающих низменность. Рабочих на этом участке называли "Moorsoldaten", обычно сюда попадали люди, пользовавшиеся нерасположением начальства. Руки Иконникова были маленькие, с тонкими пальцами, с детскими ногтями. Он возвращался с работы замазанный глиной, мокрый, подходил к нарам Мостовского и спрашивал: - Разрешите посидеть возле вас?.. Он садился и улыбался, не глядя на собеседника, проводил рукой по лбу. |
