|
Морис ткнул пальцем в младенческую щечку; новорожденная проснулась и в испуге запищала. Миссис Гловер схватила Мориса за ухо. Сильви содрогнулась, но Морис героически выдержал боль. Сильви решила, как только наберется сил, непременно поговорить с миссис Гловер. — Имя придумали? — спросила миссис Гловер. — Урсула, — ответила Сильви. — Я назову ее Урсулой. Это означает «медведица». Миссис Гловер неопределенно кивнула. У богатых свои причуды. А возьми ее родного сына: собой видный, а зовут без затей — Джордж. «От древнегреческого „земледелец“», — объяснил викарий, который его крестил; Джордж и впрямь трудился на земле в соседнем имении Эттрингем-Холл, как будто имя предопределило его судьбу. Впрочем, миссис Гловер не склонна была размышлять о судьбе. А о древних греках — тем более. — Ну, пойду я, — сказала миссис Гловер. — На обед кулебяка будет — вкуснота. А на сладкое — египетский пудинг. Сильви понятия не имела, что представляет собой египетский пудинг. Ей на ум приходили только египетские пирамиды. — Нам всем подкрепиться нужно, — добавила миссис Гловер. — Это верно, — подтвердила Сильви. — Да и Урсулу пора еще разок покормить! Ее саму раздосадовал этот незримый восклицательный знак. Непостижимо, но в разговорах с миссис Гловер она часто напускала на себя преувеличенную жизнерадостность, как будто стремилась уравновесить естественный баланс веселости в мире. Миссис Гловер невольно содрогнулась, когда из-под кружевного облака пеньюара появились бледные, с голубыми прожилками груди Сильви. Она стала торопливо подталкивать детей к дверям. — Кашу кушать, — мрачно скомандовала миссис Гловер. — Не иначе как Господь хотел забрать эту крошку обратно, — проговорила некоторое время спустя Бриджет, входя в спальню с чашкой горячего чаю. — Мы подверглись испытанию, — ответила Сильви, — которое с честью выдержали. — В этот раз — да, — сказала Бриджет. Май 1910 года. — Телеграмма, — объявил Хью, неожиданно появившись в детской и выведя Сильви из приятной дремоты, в которую та погрузилась во время кормления Урсулы. Быстро прикрыв грудь, Сильви отозвалась: — Телеграмма? Кто-то умер? И в самом деле, выражение лица Хью наводило на мысль о трагедии. — Из Висбадена. — Понятно, — сказала Сильви. — Значит, Иззи родила. — Не будь этот прохиндей женат, — начал Хью, — сделал бы мою сестру порядочной женщиной. — Порядочной женщиной? — задумчиво протянула Сильви. — Разве такое бывает? — (Она произнесла это вслух?) — А помимо всего прочего, для замужества она слишком молода. Хью нахмурился и от этого стал еще привлекательнее. — Ей всего лишь на два года меньше, чем было тебе, когда ты стала моей женой, — заметил он. — И при этом она как будто намного взрослее, — негромко произнесла Сильви. — У них все благополучно? Ребеночек здоров? Когда Хью настиг сестру в Париже и силком затащил ее в поезд, а затем на отплывавший в Англию паром, она, как выяснилось, была уже заметно enceinte. |
