— Как вижу, вы человек решительный и храбрый, несмотря на ваш ученый вид. Но говорю вам еще раз…

— Пожалуйста, дослушайте меня, мастер Стиппер. Я хочу сказать, что вполне сознаю неудобство моего плана для Гильдии сборщиков и с радостью готов компенсировать расходы. — Скривелч достал кошелек из кармана и положил его на стол. — Здесь сумма, вполне достаточная для оплаты службы охранников. Что останется от нее, тем вы вольны распорядиться по собственному усмотрению. Вы — главный сборщик, вы достигли вершин в вашей профессии, так же как и я в своей. Я согласен передать это дело в ваши более чем надежные руки.

Клайм Стиппер взглянул на кошелек и улыбнулся:

— Соблазнительное предложение, но вы приезжий и не знаете некоторых вещей. Прежде всего поймите, я не трус.

Двадцать пять лет своей жизни я отдал сборам яиц Уингбейнов в лесу Миазма, а это, позвольте вас заверить, работа опасная. Я знаю, что чувствует человек, когда поврежден специальный костюм сборщика и пары Миазма, проникая внутрь, начинают сжигать его тело. Я изведал, что происходит, когда твоему помощнику становится плохо или он ошибается, и в результате прекращается подача кислорода под шлем, и ты не знаешь, надолго ли. Я прочувствовал, что значит вдыхать отраву Миазма, просачивающуюся в твою кислородную трубку через случайную трещину. Я был там, когда однажды Уингбейны вышли из транса, увидели, что их гнезда грабят, и налетели на нас, раздирая наши костюмы и круша шлемы своими мощными черными крыльями и острыми клювами. Я видел, как мой товарищ, охваченный миазматическим безумием, отцепил кислородную трубку от своего шлема и ушел туда, куда никто не осмелился пойти за ним.

Много хороших парней погибло у меня на глазах, и ни одна из смертей не отвратила меня от нашего промысла. Так что перестраховщиком меня вряд ли можно назвать. Но это вовсе не значит, что я безрассуден. Умный человек знает, что такое благоразумие. И благоразумие говорит мне, что испытывать терпение сеньора Кипроуза — опасное дело, и если уж идти на это, то, по крайней мере, не ради иностранного преступника и не ради золота. Если бы ваш подопечный начал грабить наши повозки или покушаться на наш Яичный Дом, тогда другое дело, ну, а так… — Стиппер покачал головой. — Вот такой расклад, господин Скривелч. Добавить мне нечего. Действуйте сами. — И главный сборщик, подняв бокал, стал рассматривать мадеру на просвет — цвет вина ему явно не нравился. — Гнусное пойло, — пробормотал он. Беседа была окончена.

Улыбчивый Скривелч положил кошелек обратно в карман, встал и, поклонившись, заметил:

— Мастер Стиппер, я сожалею, что мы не смогли достичь согласия. Но вы снабдили меня информацией, а любая информация в конечном счете оказывается полезной. Ибо в этом темном, погруженном в ночь мире только знание мерцающим огнем освещает нам путь.

— Возвышенная философия.

— Но, как я обнаружил, замечательно практичная вещь, пригодная для использования. Благодарю вас, мастер Стиппер, и прощайте.

Слуга проводил Скривелча до выхода из резиденции Стиппера. Наемный Убийца оказался на площади Гевайн в окружении, слишком роскошном для его целей. Пройдясь по мощеным улицам, он наконец вышел в район победнее и пообшарпаннее, в котором и натолкнулся на то, что искал.

На краю тротуара сидел нищий. Голова его свешивалась на грудь, а весь вид источал уныние. На шее у бродяги был повязан пунцовый платок. Правая рука целиком ампутирована. Если бы не это увечье, мужчина был бы крепкий и сильный. Скривелч бросил несколько монет в кружку нищего.

Попрошайка поднял голову и удивленно поблагодарил щедрого прохожего.