«Зачем это нужно? — мысленно удивлялся Рилиан. — Зачем посылать меня в Миазм, когда он мог бы легко нанять кого-нибудь или просто приказать городским сборщикам принести ему живую птицу? Ну ничего, зато я таким образом выйду из крепости, а там — посмотрим».

И почти тотчас же последовали ответы на немые вопросы Рилиана.

— День уже начался, — произнес Кипроуз. — И тянуть время бессмысленно. Предлагаю вам отправиться в путь без промедления, если вы хотите добраться до Миазма до полудня. Не идите по Восходящей тропе и не приближайтесь к Вели-Джива. Когда выйдете из крепости, поверните направо, среди деревьев вы заметите тропинку, она-то по холмам и полям, в обход города, поведет вас к цели. Крекит скорректирует направление, если вдруг ваше чувство ориентации в пространстве подведет вас. Если на окраине Миазма будут люди, постарайтесь, чтобы они вас не заметили. То же самое и в лесу — наткнетесь на сборщиков, сделайте так, чтобы они вас не увидели. Принимая во внимание вашу задачу, для вас желательна полная секретность, и крайняя осмотрительность вам не повредит.

— Почему? — спросил Рилиан, предчувствуя что-то дурное.

— Жители Вели-Джива чрезвычайно внимательны к Черным Уингбейнам, которые являются источником их благополучия. Птицы охраняются жесточайшими законами. Пойманных браконьеров ослепляют при помощи яда Уингбейнов, раздевают догола, сбривают волосы, обваливают в дегте и черных перьях и надевают фальшивые клюв и гребень. Украсив таким образом, их сажают на три дня в железную клетку на всеобщее обозрение, а на исходе третьего дня разрывают на части железными крюками. После расчленения растерзанный труп скармливают Уингбейнам. Наши горожане так рьяно защищают своих нежно любимых птичек, что, если вас поймают, возможно, даже я не смогу вас спасти. Откровенно говоря, я бы даже засомневался: вмешиваться ли мне вообще в такое дело ради вас.

— Подумать только — я так любил птиц, — проворчал Рилиан уныло.

— А сейчас, я думаю, вы захотите завершить подготовку. Содержимое опалового флакона надо щедро нанести на каждый дюйм вашего тела, включая кожу у корней волос. Полагаю, вы пройдете для этого в другую комнату. Мазь эта действенная, но с душком. Мне же сейчас необходимо спокойствие, поэтому любые раздражители нежелательны. Проверьте, все ли вы взяли из того, что я вам приготовил, не забудьте пакет с гниющим мясом. Прощайте, юноша. Желаю вам удачи.

Утреннее солнце еще не поднялось над горизонтом, а большие ворота уже открылись, чтобы выпустить одинокого изгнанника из крепости Гевайн. Однорукий страж, скрывающийся в соснах, вскинул голову, и скучающее выражение мигом слетело с его лица. Гленч приставил к глазу подзорную трубу и стал изучать появившегося путника. Он увидел худосочного молодого человека, бледнолицего, меланхоличного на вид. Одежда его была простой, но на горле блестела то ли серебряная гривна, то ли расшитый серебром воротник. В руках он нес узелок. Кисти рук были белыми и сильно вытянутыми, такими, как их описывал Скривелч. Можно не сомневаться, это нужный ему человек.

Гленч повернулся и устремился в Вели-Джива, к постоялому двору «Бородатый месяц». Шагал он лениво, насвистывая что-то на ходу, — наконец-то он отработал свои ежедневные десять пайтов.

Рилиан услышал, как у него за спиной с грохотом закрылись ворота, и моментально, руководствуясь инстинктом сбежавшего заключенного, направился через площадку прямо к просвету между соснами, где начиналась Восходящая тропа, кратчайший путь в Вели-Джива. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как почувствовал, что стальное ожерелье напряглось и резкий голос прошипел ему в ухо:

— Не туда. Бессстолочь. Сссеньор сссказал повернуть направо. Поворачивай направо. Направо. Направо. Направо. Направо…

Рилиан остановился.