— Знаешь, сын, я рад, что ты способен делать верные выводы в изменчивых обстоятельствах. Признаю, я погорячился, поддавшись эмоциям.

— Отец, дозволено ли мне будет спросить? — решился высказать собственные опасения наследник патриарха, пока тот пребывал в хорошем расположении духа.

— Спрашивай.

— А ты уверен, что документ, присланный главой Ордена, не подделка?

— На нём есть императорская резолюция с печатью!

— За последние полсотни лет у нас сменилось три императора на троне, при двух из них правил регентский совет. Я не знаю содержания документа… но есть подозрения, что при советах печать была достоянием не только правящего рода… да и на военные документы императрицы вряд ли сами накладывали резолюции… не их стихия. Они больше бюджетные документы изучали, оставив армию на откуп военному министру.

Лицо Али стало наливаться кровью, пойдя безобразными пятнами от гнева.

— Ты кого защищаешь? Они… моего отца… Ты за меня тоже не стал бы мстить?

— Я не защищаю, а мыслю рационально. Уж очень быстро пришло письмо с печатью Ордена. Они нас стравить пытались! А для верности могли свой десяток всадников отправить, чтобы нас после войнушки добить! Да только мы все в небе разминулись, ещё и дракон этот. Вот всё и пошло наперекосяк. То, что вначале выглядело как шанс поквитаться, сейчас выглядит как заранее расставленный капкан. В который мы едва не угодили!

Али выдохнул, посчитав мысленно до десяти. Патриарх — это не только высшая ступень власти в роду, это ещё и умение слышать аргументы других. Вариант, озвученный сыном, нельзя было исключить полностью. Откуда-то же взялся ещё десяток наездников?

— Так ты объяснил самой Угаровой ваше появление на границе её земель?

— Сказал, что получили предписание на боевое слаживание пятёрки вдали от столицы. Носились над имперскими болотами, но заметили десяток всадников без гербов. Думали, по нашу душу, для тренировки выделены, ушли на вираж. Нас преследовать не стали. Проанализировали информацию, решили проверить, кого и куда это понесло… когда прибыли, выступили в поддержку княгини.

— Толково… — согласился Али, — нужно будет в министерстве бумагу провести, подтверждающую вот это всё задним числом.

— Мы уже.

— Тогда свободен. Мне нужно подумать.

Дверь за сыном закрылась, и патриарх потянулся в личное хранилище за документом, полученным из Ордена. Открыв дверцу, он вынул конверт, чтобы тут же ощутить, как тот вместе с содержимым осыпается прахом, будто моментально состарившись.

Вся ситуация всё больше стала походить на подставу.

* * *

Я не падал, не летел и не прилип. Я застыл в моменте. Окружающая действительность не имела ни цвета, ни вкуса, ни запаха, ни каких-либо ещё формальных признаков.

«Может, умер?» — сдуру подумалось мне. И тут откуда-то появилось понимание, что так просто я бы не отделался.

Тогда почему я здесь?

Я услышал раздражённый вздох. Кажется, кто-то или что-то был не в восторге от моих умственных способностей. Направленный неведомой силой мимо меня проплыл мятый кусок металла с гравировкой не то дерева, не то куста…

— И? — я всё еще не понимал, зачем мне его показали, и в следующий момент вспомнил. Эльза убегала, я тянул руку, подгоняя горгулий, пасть виверны практически сомкнулась на Эльзе, и всадника дёрнуло на спину. Это я что ли дёрнул?

Кусок металла впечатался мне в лоб и лишь затем соскользнул в машинально подставленную руку. Стоило пальцам обхватить «подарочек», меня закрутило, завертело, закувыркало и выбросило из этого странного места.

Глаза открывать не стал, подслушивая разговор двух смутно знакомых голосов: лекаря Лемонса и княгини Угаровой.