Основной вектор развития сменился с завоевания на удержание награб… пардон, завоёванного. Чёрная сотня, как таковая, ещё изредка собиралась для усмирения непокорных и редких дерзких вылазок, когда нужно было надавать по зубам соседям. Те всё же пытались иногда прощупать оборону молодой империи в попытках вернуть утраченное. Но фактически боеспособная, обученная убивать по первому приказу армия осталась не у дел. Маги обрастали титулами, землями и должностями. Всё было тихи-мирно, лет семьдесят, пока из пустошей не повалили твари. Поговаривали, что это изменённое зверьё, вроде химер, но сильнейшие химерологи не могли подтвердить эти слухи. Тогда же появился и Орден, который начал проповедовать, что твари терзают империю за грехи черносотенцев. Империя теряла людей и земли, Орден постепенно настроил простецов, да и не только их против Чёрной сотни. В обиход вошло понятия спектра.

Тогда семьи их черностенных сами подняли знамёна и отправились на борьбу с тварями, дабы обелить свои имена. В этой войне погиб отец княгини, а сама она застала её завершение. И не где-нибудь, а на поле боя.

— Мы воевали не за деньги или земли, мы воевали за честь. Лезло этих тварей немеряно. Наши отцы выдавили тварей обратно к границам пустошей. А мы заперли их там, оставив часть себя в тех землях, причём не фигурально. Я заплатила глазом и стопой, и мне ещё повезло. А сколько наших утянули в пустоши и там добили…

— А что же Орден?

— На поле боя их с нами было немного, поначалу и тварей они били наравне с нами, очень быстро получив поддержку простецов. Мы-то маги, а братья ордена — нет. И мы сами не заметили, как братья всё реже стали появляться на поле боя и всё чаще в столице. В конце концов, мы придумали, как остановить поток тварей из пустошей. И создали десять башен-могильников, выдающих пугающий для тварей магический фон. Подбирали долго. Каждый эксперимент стоил одного из сотни. Цена… из сотни осталось меньше трети. А когда мы вернулись, оказалось, что император сменился, а пустошь запечатал Орден, а мы так… даже рядом не проходили. С того момента началась наша молчаливая война с Орденом.

— Вы упоминали про спектр…

— Да, они ввели понятие, а многие подхватили. Оказалось, быть светлым и серым почётней, чем тёмным. Первые две категории быстрее продвигались по службе, в должностях… да что там, даже получали послабления в суде… тогда как тёмные вдруг оказались не у дел. Кого-то отправили в отставку, кого-то регулярно призывали в военные кампании, пока не сгинули последние представители молодёжи. Кто-то сам спешил сменить спектр наследникам, организуя им «белые» и «серые» браки. Да что там, даже мой отец умудрился второй женой взять «белую», думал, обойдётся. Результатом стала я со способностью к химеризму. Но хоть она проявилась. А первая линия наследования выродилась.

— А что за способность была у первой линии? — полюбопытствовал я.

— То ни в одной метрике не указано, ни в царским архивах. А отец мне даже на смертном одре не признался.

Однако, всё чудесатей и чудесатей.

— Сколько осталось условно тёмных семей?

— Условно пять, — принялась перечислять княгиня, — маги смерти Керимовы, они нам поддержку в воздухе оказали в последнем налёте, род теневых охотников Тенишевых, маги крови Каюмовы, энергоманты Эраго и мы, химерологи.

Хорошая подборка, ничего не скажешь. В теории каждая семья сама по себе могла бы этот Орден скрутить в бараний рог и не заметить. А они доминдальничались до того, что их едва ли не во всех грехах обвинили.