Оборотня я нашёл в парке, подле озера, где он медитировал с закрытыми глазами, скрестив ноги под собой и глубоко вдыхая и выдыхая. Лучики солнца бродили по его лицу, прорываясь сквозь кроны деревьев.

Массивная грудная клетка поднималась и опускалась весьма медленно, будто бы оборотень сейчас спал, однако же чуткое подрагивание уха явно свидетельствовало о том, что он слышал моё приближение. Усевшись напротив энергоманта в такую же позу, я ждал. Спустя пять минут, когда медитация была окончена, на меня взглянули постаревшие уставшие глаза с массой невысказанных вопросов.

— Рад, что ты пришёл, — его голос звучал глухо, как отдалённый гром. — Хочу понять… что ты видел у Ордена. — Его пальцы сцепились в замок, костяшки побелели. — Нужно сравнить с тем, что видел я.

Во мне боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, Бьерн Утгард сам советовал обратиться к роду Эраго за помощью в развитии способности видеть энергии. Пальцы мои непроизвольно сжались, когда я вспомнил его слова: «Ищи учителей среди тех, кто понимает природу энергии».

Но с другой… Стоило мне рассказать правду об Ордене, и последствия могли быть непредсказуемыми. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, представив возможные реакции.

Потянувшись всем телом, выигрывая время, и наконец задал вопрос:

— Прежде чем отвечать, господин Резван, скажите — насколько близки наши кровные узы?

Он усмехнулся, подняв голову к небу и к чему-то прислушиваясь:

— Мой отец приходился родным братом твоему прадеду. Так что я прихожусь тебе двоюродным дедом.

«Семья растёт, как грибы после дождя», — подумал я, но вслух лишь кивнул:

— Что ж, раз узы есть, надеюсь, нам не придётся скреплять слова клятвами крови после этого разговора.

— Не надейся, — Резван хрипло рассмеялся, обнажив клыки. — С твоим дедом Николаем мы уже обменялись клятвами. Вашему роду я не наврежу.

Я постучал пальцами по колену, размышляя:

— Клятва кровью… Это надёжнее богов — старых, новых, живых или мёртвых. Кровь всегда найдёт, как наказать предателя. Дело вот в чём. Я вижу цвета магических энергий. Раньше думал, это просто направленные потоки силы. Теперь же… после единения с горгом… — я провёл рукой по воздуху, будто рисуя невидимые узоры, — я стал видеть ауры.

Резван резко наклонился вперёд, его жёлтые глаза сузились:

— И какого цвета моя?

Я всмотрелся в него. Над его массивными плечами колыхался призрачный ореол:

— Пепельная, с оттенками синего и серебра. И довольно яркая.

— Интересно… — пробормотал он, потирая подбородок. — А у твоей бабушки?

— У бабушки — серебристая, как туман. А у её адъютанта… — я замолчал, вспоминая жутковатое зрелище. — От ауры почти ничего не осталось. Лишь обрывки у источника силы. Цвет, впрочем, как у бабушки.

Переведя дух, я продолжил:

— А сегодня видел трёх княжон Эстерхази. Их ауры — грязно-жёлтые, хоть их и считают перспективными огненными магами.

Резван нахмурился, скрестив руки на груди:

— Всё это хорошо, Юра. Но что ты видел в Ордене?

Я замер, ощущая, как сердце учащённо бьётся.

— Кондратий Иванович говорил, что все орденские — неодарённые. Они так декларируют свою близость к простецам. Но у них… — я сглотнул, — в аурах что-то копошилось. Живое. У простых людей такого нет. Но когда братья начинают петь… — меня передёрнуло от отвращения, — жуть расходится волнами!

Воспоминания нахлынули: настоятель, перекрывающий дорогу, вопли Олега…

— Когда я возвращался с Олегом Ольгердовичем, настоятель вышел мне навстречу.