Я вздохнул, потирая переносицу:

— Как скажете. Когда операция?

— Явно не сегодня, — она махнула рукой, и солнечный луч поймал тонкие шрамы на её запястьях. — Лемонсу и Эльзе нужно неделю, чтобы хотя бы стабилизировать его состояние. Двадцать лет пыток… — её голос дрогнул, — никому не идут на пользу. Энергоканалов у него будто и нет, узлов тоже… Остатки от источника едва не уничтожены. Боюсь, если и удастся его восстановить, то почти простецом.

Она отвернулась к окну, её профиль на мгновение исказила гримаса боли:

— К тому же… Думаю, он… слегка повредился умом.

— Почему? — я невольно шагнул ближе.

— Олег считает, что его пожирала какая-то тварь, — княгиня крутанула пальцем у виска. — Хотя это были просто благословения Ордена.

Я не сдержал усмешки:

— Бабушка, одно и то же благословение может принимать разные формы. Двадцать лет… он переживал то же, что и вы. Только без помощи Эраго и чёток, чтобы переманить эту дрянь.

Княгиня замерла, её глаза расширились:

— Чётки… — она резко развернулась к выходу. — Попробую приложить их. Может, станет легче.

— Отличная идея, — кивнул я.

Но она вдруг остановилась в дверном проёме, обернувшись. Солнце за её спиной создавало нимб вокруг седых волос.

— То есть… ты считаешь, он не сумасшедший? — её голос звучал странно хрупко.

Я подошёл ближе, понизив голос:

— Елизавета Ольгердовна… Я абсолютно точно знаю, что он не сумасшедший. Вопрос в том, что это знание может стоить нам жизней.

Она кивнула, резко, как солдат, получивший приказ:

— Я услышала тебя, Юра.

— Бабушка, — остановил я её, когда она уже собралась уйти, — сегодня вечером мы с принцем ведём княжон Эстерхази на балет. Было бы уместно, если бы вы с Эльзой и Резваном тоже появились в ложе. Эльзе нужно привыкать к высшему свету, а ложа в театре всё же создаст некоторое ограничение в визитах.

Княгиня нахмурилась, её пальцы сжались на набалдашнике трости:

— Не знаю, будет ли это уместно, — не испытала особого энтузиазма княгиня. — Да и Эльза, сам понимаешь, с её шрамом весьма комплексует показываться в высшем свете.

— Рано или поздно ей придётся это пережить, и лучше это сделать рано, чем поздно, ты не находишь?

— Да, но с тобой ей было бы спокойнее, — резко парировала княгиня, — а так ты будешь развлекать венгерских княжон.

— Возможно, вы и правы, — кивнул я, признавая справедливость укора.

Когда княгиня ушла, я направился к себе, но из-за колонны внезапно появилась Эльза. Увидев, что я её заметил, она хотела скрыться, но я окликнул:

— Эльза!

Она нехотя подошла, её пальцы нервно теребили край фартука, испачканный травяными и алхимическими настоями. Когда она наконец подняла глаза, я увидел в них смесь страха и надежды.

— Я слышала про балет, — прошептала она.

— И что думаешь? — я намеренно смягчил голос.

Её губы дрогнули:

— В театр я мечтала попасть… Но внимание… — её рука непроизвольно потянулась к шраму на щеке, — мне обеспечено, а тебя рядом не будет.

Я осторожно взял её за плечи:

— Не волнуйся. Что-нибудь придумаем.

Она глубоко вздохнула:

— Господин Резван просил тебя зайти. Вам нужно поговорить.

— Передай, что зайду через пятнадцать минут.

Сменив придворный мундир на домашний костюм, я отправился к Резвану. Подозреваю, что того мучили весьма интересные вопросы после сегодняшней ночи, и так или иначе, мне пришлось бы дать ему ответы на некоторые из них.